Крик ворона - Дмитрий Вересов

Он сполз с кресла, бухнулся на колени, прижал к губам Танину руку.

— Встань, — сказала она, брезгливо отдернув руку. — Семь тысяч мне, конечно, не поднять, но чем могу помогу. Пока вот держи.

Он обалдело уставился на мятую двадцатку.

— Да ты!..

— Погуляй, зайди в паб, пивком расслабься. Приходи часика через четыре. К тому времени что-нибудь придумаю.

Она провела его за калитку и уселась на крылечко, покурить.

— Я все слышала, — открыв дверь, сказала Соня. — Не вздумай пойти на поводу у этого типа. Он тебя в покое не оставит. С разводом я помогу.

Таня подняла удивленные глаза.

— Зачем развод? Долго, муторно, дорого... Вечером она принимала мужа в гостиной, а рядом с ней сидел Джулиан. Дарлинг явился пьяненький, чувствовалось, что все силы прилагает, чтобы держаться прямо и хоть что-то соображать.

— Вот авиабилет на Салоники, — втолковывала Таня. — Вылет завтра, в восемнадцать тридцать. Имей в виду, рейс туристский, билет возврату не подлежит. Вот это чек в «Лионский кредит» в Салониках. Я тебе открыла счет на полторы тысячи фунтов. Больше, извини, не могла. Зато деньги будут твои, а не Бампера...

— Бакстера...

— Неважно. Вот здесь я написала адрес и телефон. Запомни, Ставрос Иоаннидис. Он тебе поможет. В Лондоне тебе делать нечего. Джулиан отвезет тебя прямо в Гэтвик, в гостинице переночуешь. Джулиан, выдашь ему там фунтов пятнадцать на еду.

— Слушаюсь, мэм, — с ухмылочкой ответил Джулиан.

— Ну все, катитесь. Джулиан, жду тебя завтра с утра. А тебя, дарлинг, не жду вообще. Никогда. Понял?

— Понял... — пробубнил Аполло Дарлинг и направился к выходу, подталкиваемый в спину Джулианом.

Проводив его взглядом, Таня направилась на кухню и извлекла из большого холодильника ведерко с недопитой бутылкой шампанского. Соня, сидевшая у окна с журнальчиком, из которого по просьбе Тани выписала координаты Ставроса Иоаннидиса, тур-агента, обещающего всяческое содействие британским туристам, прибывающим в Салоники, молча встала и сняла с полки два бокала.

— Когда прошлые летом я узнала, что Дарлинг продал меня за сто двадцать фунтов, я и представить не могла, что через пару лет отдам его не просто даром, а еще я приплатив двести. Времена меняются. Таня разлила вино по бокалам.

— Двести? А те полторы тысячи, которые перевела в Грецию, забыла? — напомнила Соня.

— Не забыла. Через месяц получу обратно, как невостребованные. — Поймав недоуменный взгляд Сони, она спокойно пояснила: — Ребятишки Бакстера уже, поди, в Гэтвлке дежурят. За билетом-то я Стива Дорки посылала, подстилку Бутчеву.

Соня побледнела.

IV

В телевизоре артист Калягин весьма убедительно изображал отходняк, а артист Щербаков доставал его — а, заодно и Павла — исполнением «Полета шмеля» на баяне. В честь Старого Нового года давали «Старый новый год». В кресле полудремал Дмитрий Дормидонтовнч. Павел сидел за столом, невнимательно поглядывал на экран и прихлебывал кофе. Под неосыпавшейся еще елкой возилась Нюточка, перебирая яркие цветные фотографии.

— Пап, — сказала она, подняв голову, — а почему на Новый год подарки дарят, а на старый нет?

— Стыдись, тадзимырк. Кого сегодня дед в кукольный театр водил?

— Ну, меня, — призналась Нюточка.

— А кого мороженым кормили? Кто полторта умял? Кому разрешили до двенадцати не ложиться и завтра в садик не идти?

— Ну меня, ну я, ну мне, — потупившись пробормотала Нюточка.

— Так о каких еще подарках может идти речь?

— Пап, а давай тогда в «Где мама?» поиграем, — предложила Нюточка, с чисто девчоночьим лукавством меняя тему.

— А может, не надо? Каждый вечер играем... Кстати, ты почто в свитере сидишь? Холодно?