Крик ворона - Дмитрий Вересов

— Павел Дмитриевич в маршрут ушли, скоро будут. Лимонтьев представил Тане участников экспедиции: двух крепких, накачанных парней — коллектора Толю Рыбина и рабочего Костю Кошкина — и рыжую долговязую повариху Киру Кварт.

— А вот это наши растущие научные кадры, аспиранты Павла Дмитриевича, — сказал Лимонтьев, подойдя к краю шеренги. — Это Бейшимбаев Жаппар... извините, Жаппар, никак не запомню вашего отчества...

— Дюйшенбердыевич, — густым басом отозвался рослый, плосколицый Жаппар.

— Жаппар Джанбердыевич и Калачов Альберт Леонидович.

— Здравствуйте, — с легким поклоном произнес парикмахерский красавчик Калачов, раздевая Таню наглыми глазами.

Она чуть поежилась, и это моментально усек Герман Фомич. Приторно улыбаясь, он взял Таню за локоток и повел к самой большой палатке, перед которой стоял раскладной столик и несколько табуреток с алюминиевой крестовиной и брезентовым сиденьем.

— Чайку с дороги, Татьяна Валентиновна? Извините, никаких разносолов предложить не можем, на походном, так сказать, положении, и вашего прибытия не ожидали. Кирочка сейчас оладушками займется, а пока не угодно ли тушеночки с сухариками?

— Спасибо, я поела перед вылетом. А вот чаю с удовольствием выпью. А ребята не хотят?

— Они уже завтракали. А вот Вячеслава Михайловича мы обязательно напоим... Вячеслав Михайлович, идите к нам!

Из-за палатки вышла Кира с большим черным чайником и тремя жестяными кружками.

— Сахару, сгущенки, повидла? — спросила она, разливая чай по кружкам.

— Кирочка, мы тут с собой кой-каких гостинцев привезли, вы уж разберите, пожалуйста, — сказал подошедший Лимонтьев. — С прибытием, Татьяна Валентиновна.

— Чернов спускается! — крикнул на бегу запыхавшийся Кошкин.

— Не «Чернов», а «Павел Дмитриевич»! — грозно поправил его Герман Фомич. — Сколько тебя учить, деревня!

— Где? — спросила Таня, не дав Кошкину времени обидеться.

— А вон тама! — Кошкин показал на горный склон, где она разглядела две едва ли не микроскопические фигурки.

— Через ручей где перейти? — спросила Таня.

— Это выше, Татьяна Валентиновна, — опережая Кошкина, ответил Герман Фомич. — Кошкин, проводи. Только вы осторожнее, Татьяна Валентиновна, по камешкам ступайте. Горные ручьи — они коварные.

Таня не слышала слов Фомича. Она мчалась в указанном им направлении. Скорее, скорее... Вот сейчас, вот уже сейчас...

— Очень хорошо, Павел Дмитриевич, — сказал Лимонтьев. — Я доволен. Вы успели пройтись по всем намеченным участкам, кроме вот этого. — Он ткнул пальцем в карту, расстеленную на столе и прижатую по углам камнями, чтобы не трепал свежий горный ветер. — Первые партии образцов уже в Москве, спасибо Жаппару. Без вас, разумеется, никто к ним не притронется... Скажите, так, в предварительном порядке, какие-нибудь закономерности вырисовываются?

— Да, я даже предположить не мог — ведь тогда, в семьдесят шестом, специфика получалась совсем другая. Алмазы там россыпью залегали в мраморе хрусталеносной зоны, как лал, турмалин, шпинель... Мы и в этом году начали с того участка, взяли хорошие образцы, но теперь можно ответственно говорить, что там мы столкнулись со своего рода аномалией, что алмазы были туда просто вынесены из зоны генеза вследствие какого-то пока неустановленного процесса. А зародились они вот в таких лампроитовых дайках, и месторождения их следует искать, ориентируясь на наличие этих даек. По здешним месторождениям у меня все подробно расписано в дневниках, с замерами и рисунками, а систематизировать эти данные по другим регионам я рассчитываю осенью. Думаю поручить это Жаппару, пока мы с Аликом будем заниматься собственно минералами.

— Отлично, Павел Дмитриевич. Кстати, как вам ваши_ аспиранты?