Сверху и снизу - Лаура Риз (2001)

Наклонившись, он снова взял ее руку и нежно погладил, но Фрэнни этого даже не заметила. Она была как во сне, ее тело оцепенело, не испытывая никаких ощущений.

— Дальше было бы еще хуже, Фрэнни, это я тебе гарантирую — и прежде всего для тебя.

Она помотала головой, словно пыталась стряхнуть с себя внезапный кошмар.

— Ты не можешь так поступить! Ты мне нужен. Я делала для тебя все, что ты просил, и ты не можешь… не можешь так просто…

Майкл немного подождал и, только поняв, что окончания фразы не будет, негромко произнес:

— Все не так, Фрэнни. Последний, кто тебе нужен, — это я.

Вот уже семь дней Фрэнни не выходит из дому. На работе она сказалась больной, хотя понимала, что рано или поздно ей придется вернуться. Она сидит в халате у телефона и ждет звонка. За семь дней ей позвонили всего четыре раза: два с работы, один из газеты — интересовались, все ли в порядке с доставкой, — и еще один раз женщина, оформляющая подписку на журналы. Фрэнни осталась совершенно одна. Миссис Дивер с ней больше нет, как и Майкла. Норы, вероятно, тоже нет. Фрэнни снова несколько раз ей звонила, но сестра так и не ответила на ее звонки. Если бы она могла поговорить с Норой, то, может быть, справилась бы с этим, но Нора о ней забыла — у нее свои друзья, своя жизнь. Каждый раз, когда они встречаются за ужином, Фрэнни чувствует беспокойство сестры, ее желание как можно быстрее уехать. От Норы ей нечего ждать помощи. Она снова одна, и теперь так будет всегда. Фрэнни чувствует, как сползает вниз, и не сопротивляется: она больше не удерживает себя на краю, как когда-то давно перестала удерживать Билли и позволила ему упасть.

Часть 4

НОРА

Глава 30

На этом дневник Фрэнни заканчивается. Больше записей она не делала, хотя прожила еще две недели. Она вернулась на работу, и ее коллеги потом рассказали полиции, что, хотя Фрэнни держалась отчужденно, никто не заподозрил ничего плохого: она всегда была робкой и немного застенчивой. На этот раз она просто вела себя сдержаннее обычного, привычно исполняла свои обязанности, избегая личных контактов, и хотя была вежливой с пациентами, но действовала отрешенно, как робот.

Последние записи в дневнике очень кратки, это простое перечисление фактов, но они подтверждают слова М. После того как он порвал с ней, Фрэнни упорно звонила ему до тех пор, пока снова не вышла на работу. Он знал о ее душевном состоянии, а вот я — нет. Так Фрэнни написала: «Я снова звонила Норе, но не застала ее дома». Она тянулась ко мне в надежде на спасение; теперь, когда мне это известно, мое чувство вины многократно усилилось. Оказывается, мое поведение сыграло в ее судьбе роковую роль.

Правда, в конце концов я ответила на ее звонки, и мы договорились поужинать в «Рэдиссоне». Я хотела позвонить ей раньше, но в то время у меня было особенно много дел в газете — я собирала информацию сразу для двух статей, и мне приходилось ездить в Беркли и Лос-Анджелес, чтобы встречаться там с нужными людьми. В последнюю минуту я все же отменила назначенное Фрэнни свидание — нужно было взять интервью у одного ученого, который работал в совершенно новой сфере исследований, полимерной фотофизике, пытаясь с помощью света заставить полимеры выполнять полезную работу. В результате я так больше и не увидела свою сестру, а она не смогла рассказать мне о миссис Дивер, об М. и обо всем том, что ее тревожило. Боюсь, что я никогда и не дала бы ей такой возможности. Я любила ее — она не была для меня просто случайной знакомой, как некогда сказал М., — но в одном он прав: я обращалась с ней не как с близким человеком. Теперь меня снова и снова мучают мысли о том, что думала Фрэнни, когда убийца связал ее и начал пытать. Вспоминала ли она обо мне или же, умирая, верила, что ее никто не любит? Если бы у меня была еще одна попытка, Фрэнни, ты узнала бы о моей любви.