Голубая звезда - Ким Болдуин, Ксения Алексу (2010)

Аллегро взяла телефон и снова позвонила Пирсу.

— Если Вульф знает, что бриллиант у Скаты, а Шмидт у него на посылках, он должен был откуда-то узнать. Кого там ты назвал «нашим человеком в Амстердаме», и когда он успел связаться с Вульфом?

Пирс подтвердил ее подозрения.

— Манфред — это сын Герта. А что касается утечки, тут мы пока не разобрались. Но список вероятных источников короткий. Или адвокат, или ювелир, который исследовал камень, или профессор, с которым он консультировался. Я думаю, афганская сторона могла установить связи. Мы проверяем еще кое-кого из военной разведки.

Значит, Вульф послал своего головореза следить за Крис, чтобы вернуть бриллиант, который его отец отдал за свою шкуру больше шестидесяти лет назад. Конечно, у него были основания преследовать Крис. Помимо того, что камень представляет для него интерес, он, очевидно, разделяет воззрения своего отца-нациста, и жаждет отмщения за обман Яна ван дер Ягта. Аллегро боролась с желанием немедленно устранить угрозу, нависшую над ее миссией и Крис. Но делать это нужно было так, чтобы не поставить на уши Вульфа, у которого, конечно же, еще люди на флангах, готовые выступить, если придется.

Американцы, афганцы, теперь еще и немцы. Международная гонка за Setarehe Abi Rang в самом разгаре. Аллегро была намерена финишировать первой. Любой ценой.

Кабул, Афганистан

— Che khabari baraje mandarid? Какие у тебя для меня новости? — Спросил министр культуры Афганистана Кадир, едва Юсуф вошел в его кабинет. С тех пор, как Кадир поговорил с профессором Байятом, уже неделю, он ни о чем больше думать не мог, кроме того, какие усилия нужно приложить, чтобы добыть бриллиант у голландской графини.

— Проверил своих людей в музее, — ответил заместитель министра на родном языке. Лицо Юсуфа несло черты нескольких национальностей — наследие богатой истории страны. — Они сказали, что никто излишнего интереса к короне не проявлял, а если возникнет такая ситуация, то мне сразу доложат. И конечно, я соблюдал все предосторожности касательно этого дела, как вы и говорили.

— Я знал, что могу на тебя положиться, Юсуф. Это все.

Когда заместитель вышел, у Кадира зазвонил телефон. Это был Азизи, военный, которого он выбрал, чтобы достать бриллиант. Кадир хотел послать его в Амстердам, как можно скорее, но несколько дней ушло на досадно долгие приготовления, т. к. стало ясно, что в дело ввязались американцы.

— Я в аэропорту. Самолет в Амстердам через сорок минут, — доложил министру Азизи. — Там все по-прежнему. Как только продвинусь в этом вопросе, сразу дам знать.

Кадир погладил окладистую бороду, воображая, сколько будет новых акций Аль-Каиды, угодных Аллаху, когда они получат камень. И ему больше не придется бояться за последствия того, что может всплыть правда о том, что главный камень в короне — подделка. Его мысли сами собой вернулись к заключению, что профессор не должен рассказать о том, что знает.

— Очень хорошо, Азизи. У меня для тебя будет еще задание, когда справишься с основным.

— Я сочту за честь исполнить любое приказание, которое мне дадут, — отозвался Азизи.

— Да поможет тебе Аллах.

Кадир положил трубку и набрал Рафи Байяту.

— Ты говорил с семьей? — спросил он, вежливо поприветствовав профессора.

— Salam, Agha. Здравствуйте, господин, — профессор говорил уважительно, как подобает, когда обращаешься к высокопоставленной, важной персоне.

Кадир, довольный тем, что академик знает свое место, откинулся на спинку роскошного кресла. На какие-то мгновения он пожалел, что преданного профессора, без которого вся операция была бы невозможна, тоже придется убрать. Но Кадир давно умел сосредотачиваться на том, чтобы делать все возможное ради великой цели, праведной цели, khilafat.

— Я говорил с представителем женщины, — продолжил Байят, — Он выразил готовность сотрудничать. Он понимает все и обещал поговорить с графиней.