Голубая звезда - Ким Болдуин, Ксения Алексу (2010)

Аллегро внимательно осмотрела особняк снаружи, обошла его сзади с фонариком, ища секретный вход в тайник. Продираясь сквозь неопрятные заросли некогда искусно подрезанных декоративных кустарников, она пыталась разгадать смысл фразы, подслушанной в разговоре Ганса Гофмана и Крис. С его стороны было очень разумно устроить в саду новый вход. Аллегро обходила особняк вокруг во второй раз и шла мимо сарая, когда ее осенило, не мог ли это и быть вход в тайное помещение? Под землей! Господи боже. Все это время он был прямо у нее под носом.

Небольшая секретная дверка оказалась в дальнем углу сарая под толстым резиновым ковриком. И страх, и вдохновение охватили ее. Еще немного, и операция будет завершена. Как только бриллиант окажется у нее, она должна будет уйти. От этой мысли невыносимая тяжесть разлилась по ее телу, руки словно налились свинцом. Аллегро направилась в дом, чтобы взять необходимые инструменты. Она ненавидела сматываться в спешке, даже не прощаясь. И внезапно вспомнилось, как Крис целовала ее в ответ.

Зайдя в свою комнату, она на минуту остановилась, долгим тоскливым взором окинув свою постель, и только потом достала из сумки свои перчатки и стетоскоп. Аллегро одолевала смертельная усталость, но рассвет неизбежно приближался, и сон был непозволительной роскошью. Она заставила себя спуститься по лестнице и вновь проделать весь путь через кухню, через заднюю дверь.

Не успела она сделать и пары шагов по направлению к сараю, как услышала хруст гравия под колесами подъезжающей машины. Аллегро кинулась обратно в дом, выглянула в окно. Каково было ее удивление, когда она увидела минивэн Джерона, паркующийся во дворе. Черт. Она сняла пиджак и засунула стетоскоп с перчатками в карман. Джерон вышел из машины с большим ведром в руке.

— Как же ты рано сегодня! — сказала она, едва он пересек порог.

— Энджи, — ответил он с удивлением, — А я сказал Крис, что тебе не обязательно приступать к работе раньше обычного.

— Ты говорил с Крис?

— Да, предупредил, что сегодня мне нужно будет отлучиться на пару часов, и договорился, что начну пораньше. А она тебе разве не говорила?

— Нет. Я только что приехала. Я была в Амстердаме.

Джерон улыбнулся.

— Надеюсь, ты хоть хорошо провела время. Выглядишь ужасно.

— Да уж, хватило в последнее время… всего, — ответила она, с трудом подавляя зевок.

— Почему бы тебе не отдохнуть пару часиков? — предложил он.

— Ты, правда, не против? — Аллегро ужасно раздражала невозможность заполучить бриллиант немедленно, но в том, чтобы немного поспать, определенно, был резон, раз уж она собралась предпринять очередную попытку этой ночью.

— Иди, — протянул он, отпуская Аллегро безразличным жестом.

Она поднималась по лестнице, когда зазвонил мобильный — новые сведения от Монти Пирса. Аллегро слушала, стягивая одежду. Но, закончив разговор, она поняла, что все еще слишком напряжена и расстроена, чтобы уснуть. Она достала фотоаппарат и прошлась по отснятым страницам дневника. Читать было невыносимо скучно, по большей части записи касались геройств ван дер Ягта во время Второй мировой, и того, как шли его дела после войны, никаких упоминаний о бриллианте. У нее сложилось стойкое впечатление, что этот человек был на редкость самовлюбленным. В дневнике не содержалось ни единого упоминания о жене или дочери.

Аллегро засунула камеру в сумку и задернула шторы. В голове роились хаотичные мысли. Все, как одна, о Крис. Аллегро пыталась понять, что сделало эту женщину такой сдержанной и подчас меланхоличной. Крис всегда жила безбедно, получала все, что хотела, делала, что ей нравилось, пользовалась всеми открытыми для нее возможностями. Она жила совсем не так, как Аллегро. У нее была свобода выбора. Всю жизнь Аллегро требовалось разрешение на любой шаг. Все, что она делала, постоянно контролировалось и анализировалось.