Последняя королева - Гортнер Кристофер Уильям (2006. 2008)

У меня сжалось сердце. Он был чужаком. Я совершила ужасную ошибку, выйдя замуж за мужчину, которого не знала. Меня охватила неудержимая ярость.

– Это тебе так сказал Безансон? – спросила я сквозь зубы. – Будто это ничего не значит? И ты можешь делать все, что захочется, лишь потому, что я жду ребенка? Так вот – это имеет значение! Для меня! Я – твоя жена! И я тебя люблю!

– Я просто разозлился. – Филипп отступил на шаг. – И обиделся. Твоя мать меня оскорбила. Она отказала мне в правах, полагающихся твоему мужу, и обругала, словно сопливого мальчишку. У меня даже в мыслях не было, что ты можешь увидеть. Если бы ты оставалась у себя в покоях, то ничего бы не узнала.

– Да, – прошептала я, – ты прав. Я ничего бы не узнала. А ты никогда бы мне не рассказал.

Я снова направилась к двери.

– Хуана, вернись, – попросил Филипп. – Прошу тебя, давай поговорим. Ты ведешь себя неразумно.

Не обращая на него внимания, я вышла в коридор и огляделась, словно никогда здесь не бывала. Силуэт Филиппа отчетливо выделялся в дверях, озаренный пламенем свечей, но лица видно не было.

В отчаянии я бросилась бежать, не разбирая дороги. Когда я добралась до своих покоев, вид у меня был кошмарный: волосы растрепаны, босые ноги грязны. Туфли я где-то потеряла.

Беатрис и другие фрейлины не спали. Увидев меня, они судорожно вздохнули.

– Собирайте вещи! – крикнула я. – Мы уезжаем. Сейчас же!

Глава 10

Забрав с собой фрейлин, я уехала в Брюссель. Случившееся я скрыла от всех, даже от любимой Беатрис, несмотря на всю боль и унижение, снедавшие меня, подобно червоточине. В Брюсселе я приказала застигнутой врасплох прислуге подготовить мои покои. Дворец еще не закончили приводить в порядок после нашего прошлого пребывания: не заменили тростниковое покрытие пола, не выстирали ковры, гобелены и белье, не вывезли зловонные груды мусора, однако я расположилась в своих апартаментах и стала вести себя так, будто весь двор принадлежит мне одной.

За две недели я ни разу не произнесла имени Филиппа.

Сперва я строила безумные планы: сразу же после рождения ребенка уехать в Испанию, вернуться домой в Альгамбру и воспитать свое дитя испанским принцем. Я пролила немало слез при мысли, что никогда больше не увижу Филиппа, но воспоминание о сцене в его спальне вновь бередило рану, повергая меня в ужас. Я не знала, поступал ли он так раньше и поступит ли снова, но он вдребезги разбил мое к нему доверие, и с течением времени мне начало казаться, что все наши чувства, наша страсть и смех, танцы и бессонные ночи были всего лишь иллюзией.

Я и прежде знала, что неверность – печальная, но распространенная составляющая любого брака. Мой отец обожал мать, но при этом имел любовниц, против чего мать никогда не возражала, по крайней мере публично. Более того, когда одна из них родила ему сына, а другая – дочь, которую назвали Иоанной, королева пристроила обоих детей ко двору, чтобы они получили подобающее их положению воспитание. Любовницам также находили подходящих мужей, как только у отца пропадал к ним интерес. Но что чувствовала королева Изабелла, впервые обнаружив трещину в казавшемся ей идеальном союзе? Плакала ли она, бранила отца наедине? Или хладнокровно молчала, похоронив боль глубоко в своем сердце? Если так, то я знала, что должна поступить точно так же – хотя бы потому, что у меня, как и у нее, не было иного выбора. Филипп был моим супругом, и я не могла указывать ему, как себя вести. Мне еще повезло, что он был молод, привлекателен и заботился обо мне. Другим принцессам приходилось довольствоваться куда меньшим.