Последняя королева - Гортнер Кристофер Уильям (2006. 2008)

– Да. Перед тобой признанный принц Фландрии и официальный наследник Габсбургов. Мой отец наконец уступил. Генеральные штаты согласились с тем, что я достиг совершеннолетия и могу править своим государством без постороннего вмешательства.

Я шагнула ближе и прикоснулась животом к его промежности.

– В таком случае я самая счастливая будущая императрица в мире, – выдохнула я. – Но что еще важнее, я самая счастливая мать нашего будущего сына.

Улыбка его стала еще шире, показавшись мне тем более соблазнительной, поскольку прошли месяцы с тех пор, как мы делили постель. Филипп посмотрел туда, где стояли мои женщины.

– Твоя дуэнья мне голову оторвет, если я позволю тебе остаться. Она уже и без того полагает, что, если бы не я, ты вела бы себя куда скромнее.

– Пусть думает что хочет. – Я пожала плечами. – Я пришла танцевать. И я буду танцевать.

– Танцевать? – рассмеялся он. – Если мои глаза меня не обманывают, ты можешь в любой момент родить.

Я тоже рассмеялась, негромко и шаловливо, заставив его вновь посмотреть на меня.

– Пусть будет что будет. Сегодня я буду танцевать, празднуя возвращение моего мужа. Если хочешь, можешь оказать мне честь, а если нет – найду кого-нибудь другого.

– Да ты с ума сошла, – пробормотал он, но все же махнул рукой в сторону галереи.

Раздалось нестройное бренчание струн, и музыканты заиграли снова.

– Павана, – вздохнула я, протягивая руку Филиппу.

Мы шагнули вперед, расправив плечи и подняв голову. К нам поспешили присоединиться придворные.

Музыка заполонила меня без остатка. Забыв о дрожащей спине, о боли в боку, о тяжести живота, я закружилась под звуки адажио и засмеялась, когда Филипп внезапно поцеловал меня в грудь. Взявшись за руки, мужчины и женщины перемещались в танце по всему залу. Филипп снова поцеловал меня, и те, кто не танцевал, стоя возле стен, зааплодировали.

Танец стал энергичнее, женщины задирали юбки, демонстрируя лодыжки. Я сорвала чепец и отшвырнула в сторону. Волосы мои рассыпались по плечам, вызвав новый взрыв аплодисментов. Уперев руки в бока, я остановилась среди женщин, глядя, как Филипп и остальные мужчины выбрасывают вверх ноги, подобно охваченным страстью оленям.

В зале стало душно от тепла разгоряченных тел. Я продолжала хлопать в ладоши, и никто сперва не замечал, что в моей утробе нарастает безжалостная, раздирающая внутренности боль, пока из моего рта не вырвался судорожный вздох. Я пыталась не обращать на боль внимания, но, когда последовал очередной приступ, а за ним еще один, я согнулась пополам, чувствуя, как подкашиваются колени.

Ко мне подбежала Беатрис.

– Ребенок, – задыхаясь, проговорила я. – Я его чувствую!

Она дала знак остальным дамам, которые поспешно окружили меня и повели прочь из зала.

– Я устала! – крикнула я, подумав, что Филипп может последовать за мной. – Ничего страшного, мне просто нужно отдохнуть.

Обернувшись, я увидела, что он улыбается мне, окруженный танцующими придворными. Остановившись среди моих женщин у подножия лестницы, я помахала ему, смеясь сквозь стиснутые зубы.

– Сколько было схваток? – рявкнула донья Ана. – Как часто?

– Я не считала. Кажется… – Я застонала. – О нет…

Из-под моего платья хлынула бледно-розовая вода, заливая атласные туфли. Не раздумывая, донья Ана обхватила меня сильной рукой за пояс.

– Нужно немедленно в твои покои.

Повиснув между дуэньей и Беатрис, я кое-как поднялась по лестнице. Добравшись до верха, поспешила по коридору, последним усилием воли пытаясь удержать стремящегося высвободиться из утробы ребенка. Поток воды превратился в струйку, схватки временно стихли. Ускорив шаг, я свернула в галерею, ведшую в мои апартаменты.

Еще немного…

Почувствовав, как по бедру стекает теплая кровь, я споткнулась и у меня вырвался крик:

– Господи, началось!