Сепсис - Элина Самарина (2005)

Последнее Влада уже не слышала. Отгадка выскочила, как пружинный чертик. Телепат! Еще в реплике Бунимовича — «благодетель, вечно преследующей тебя и угадывающий твои мысли» — что-то неясное проскользнуло в сознании, а теперь — оформилось в твердую догадку.

* * *

— Это вы перечислили деньги? Триста тысяч долларов?!

— Как говорят официальные лица: не подтверждаю, но и не опровергаю.

— Понятно, — от Влады повеяло холодом. — И чем же я дала вам повод для такого жеста? Какую услугу вы оплатили?

Невозмутимый Паустовский испытал замешательство:

— Зачем вы так: «за услугу»? А вы не допускаете, что я сделал это… во имя искусства. Как благотворительность.

— О! Еще один Савва Морозов! Неиссякаема Россия на меценатов. Браво! Только один маленький штрих: ваша благотворительность носила корыстный характер. Кажется, это называется… протекционизм! Вы не ради искусства, а ради конкретного лица в искусстве…

— Абсолютно точно: ради конкретного очаровательного лица! Но что это меняет? Я и так внес бы деньги, а сделать это ради вас — вдвойне приятно.

— Еще раз браво! Только не понимаю, как можно манипулировать такими суммами ради эфемерной… даже неисполнимой цели! Все-таки триста тысяч долларов…

— Деньги имеют значение только для тех, у кого их нет.

— Хм… Вы срываете аплодисменты на каждой реплике. И, признаюсь, завоевали… определенные симпатии. Но — только симпатии. И уверяю вас, большего вам не светит. У меня достаточно крепкие и очень надежные чувства к мужу. И расшатать их вряд ли удастся. Даже вам, при всех ваших… достопримечательностях.

— Мне кажется, вы горячитесь. Поверьте, я совсем не намеревался расшатывать ваши отношения. Просто я вам… нет, не вам, а вашему мужу — завидую. И отдаю ему часть аплодисментов. Я уже понял, что ваши отношения невозможно расшатать… мм… со стороны.

— Что означает эта пауза?

— Абсолютно ничего. Просто не хватило воздуха на всю фразу, — Павел рассмеялся, но как-то нервно. — Не ищите подтекстов там, где их нет.

Влада с подозрением смотрела на визави. «Интересный человек. Кажется, искренний. Очень неглупый и даже обаятельный… А как его зовут?»

— Кстати, Влада Владимировна, как-то неловко, что я до сих пор не представился: Павел. Паустовский Павел.

Не удержавшись, Влада по-детски прыснула в кулак и опустила лицо, чтобы скрыть возрастающую приязнь:

— Так вот, Павел…?

— Просто: Павел.

— Так вот, господин Паустовский: я вам очень благодарна за этот именной благотворительный взнос. Четкое условие, которое вы поставили Бунимовичу — это, чтобы именно я снималась в главной роли — меня отрезвило. До сих пор Алек… мой муж не раз говорил мне, что я никудышная актриса. Ну а я, как всякая женщина, переоценивала себя. Не верила. Теперь же, когда меня согласились взять на роль за 300 тысяч, я, наконец, поняла, что прав Алексей! — Она рассмеялась, беззаботно и весело. Как человек, нашедший наконец выход из лабиринта. — Вашим подарком я не воспользуюсь, так что деньги можете отозвать. Я отказываюсь от купленной для меня роли. И немедленно вылетаю к мужу… Боже мой! Из-за своих дурацких капризов я чуть не потеряла семью! Чуть не расшатала ее… изнутри… А! Вот что означала ваша пауза?! — Она с некоторой долей интимности наклонила головку и впервые посмотрела на Паустовского открыто, без предубеждения. — Вы для моей… для нашей семьи оказались добрым гением… Нет, Гименеем. Вот-вот: именно Гименеем! — Влада снова рассмеялась. — Признайтесь, что совсем не эту цель вы преследовали.

— Признаюсь, — печально усмехнулся Павел. Господин Паустовский.

* * *