Красные листья - Полина Саймонс (1999)

— Нет! — выкрикнул он снова, и лицо его покрылось потом.

Спенсер кивнул:

— Ты сказал, что во вторник играл в карты. Во сколько примерно это было, когда ты поднял там шум?

— Наверное, что-то около одиннадцати.

Спенсер посмотрел на запястья Джима и удивленно спросил:

— У тебя нет наручных часов, Джим?

Подтянув рукава пиджака, Джим показал Спенсеру, что часов у него действительно нет.

— А в комнате отдыха общежития Хинман есть часы?

— Есть, но их кто-то сломал примерно месяц назад. Я спросил время у Френки.

— Куда ты направился, после того как покинул комнату отдыха?

— К себе… в свою комнату. — Джим очень тяжело сглотнул.

— И начал укладывать вещи? Или стал заниматься? Может быть, позвонил Кристине?

— Нет. Я… позанимался немного. А вообще-то я устал тогда. Не помню, чем я тогда занимался. Кажется, просто лег в постель.

— И все время находился в своей комнате? Не покидал ее до утра?

— Да, — ответил Джим после долгого молчания. — Я до утра не покидал свою комнату.

Спенсер встал и официальным голосом заявил:

— Ты знаешь, какие у тебя есть права? По закону я обязан довести их до твоего сведения. Или не надо? Я это спрашиваю потому, что собираюсь арестовать тебя по подозрению в убийстве Кристины Ким.

— Нет-нет! — воскликнул Джим. — Я не убивал ее. Я же говорил вам: я ее не убивал!

— В таком случае, зачем же ты сразу, как только я предложил тебе пройти в полицию, завел разговор об адвокате? А, Джим?

Джим снова потерял дар речи. Запасы терпения Спенсера были уже на исходе.

— Джим! — воскликнул Спенсер. — Я вижу, ты предпочитаешь провести пару ночей в тюремной камере. Так следует понимать твое поведение? Мы можем задержать тебя сейчас на сорок восемь часов, а если понадобится, и дольше. Ты этого хочешь? Ты кем собираешься стать? Юристом? Политиком? Президентом? Но учти, Джим: для тех, кто хоть раз побывал в тюремной камере, дорога к президентскому креслу закрыта. Навсегда!

Высказавшись, Спенсер снова уселся на свой стул. Джим был настолько подавлен, что не мог продолжать.

— Возьми себя в руки, Джим, — сказал Спенсер. — Ты говоришь, что не убивал ее. Так чего же ты боишься в таком случае? Расскажи подробно, чем ты занимался в ночь со вторника на среду.

— В ночь со вторника на среду? Господи, да ничем. Я же вам сказал. Я не выходил из своей комнаты, — быстро проговорил Джим.

— И ты это можешь доказать?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, можешь ты доказать, что не покидал свою комнату до утра?

— Нет, — выдавил из себя Джим. Руки его дрожали. — Я имею в виду… Как я могу доказать что-то подобное? Я был в своей комнате до самого утра. Там со мной никого не было.

— Может быть, ты разговаривал с кем-нибудь?

— Как — разговаривал?

— Например, по телефону. Как угодно.

— Нет. Поскольку вначале мне не спалось, я встал и начал укладывать вещи. А потом лег и заснул. Больше мне сказать нечего.

— Значит, лег спать и ничего не видел и не слышал. Так?

— Именно так. Не видел и не слышал. Ничего.

— В таком случае давай подведем итог. В соответствии с твоим заявлением с одиннадцати часов вечера во вторник — то есть с того времени, когда ты поднял шум в комнате отдыха общежития Хинман, — и до самого утра твоего местопребывания никто подтвердить не может. Верно?

— Ради Бога, объясните мне, что вы от меня хотите. Я же спал! Кто, спрашивается, кроме меня, способен подтвердить этот факт?

— Таким образом, — мягко произнес Уилл, — ты объявляешь о том, что у тебя отсутствует алиби.

Джим выглядел таким ошеломленным, что Спенсер даже пожалел его и сочувственно спросил:

— Хорошо. А как насчет следующего утра? Чем ты занимался?

— На следующее утро, когда метель закончилась, я собрал остальные мои вещи и отправился домой.

— Во сколько ты уехал? — спросил Спенсер.

— Точно не знаю.