— Ни за что, — ответил Матвей, избегая смотреть ему в глаза. — Она на редкость взбалмошная и сумасбродная особа, из числа тех, с кем не приведи Бог иметь серьезные дела. И не надо искать здесь особых причин.

— То есть ты полагаешь, что это нервы? — с надеждой спросил Николай. — И ей нужно время, чтобы успокоиться и все обдумать?

— Безусловно, — подтвердил Матвей. — Так что перестань забивать голову чепухой и иди лучше спать.

Выпроводив приятеля, он распахнул окно, закурил сигару и принялся сосредоточенно ходить из угла в угол. Настроение у него было хуже некуда. Случилось то, чего он и опасался: Юлия объявила ему войну. Причем не тайно, а открыто, не стесняясь ни тетушки, ни кого-то еще. Сегодня она демонстративно не вышла из своих комнат, а завтра может учудить что-нибудь и похуже. И что, скажите на милость, ему тогда останется? Одно из двух: либо терпеливо сносить ее выходки, либо спешно собрать вещи и уехать.

Оба этих варианта не устраивали Матвея. В первом случае он рисковал полностью утратить уважение Юлии, а во втором — лишался всякой возможности оказать ей помощь. Но ведь речь не просто о помощи, а о спасении жизни этой сумасбродной девчонки! Если он сейчас уедет, она останется совсем беззащитной перед своим таинственным врагом. Больше того: если он покинет ее, Юлия даже не сможет выезжать на балы, ибо после вчерашней истории ей не с кем будет там танцевать. Неужели она сама этого не понимает? «Да все она прекрасно понимает, — язвительно возразил Матвею внутренний голос. — Но она слишком горда, чтобы принять помощь такого мерзавца, как ты».

Внезапно Матвей почувствовал такое глубокое отвращение к самому себе, что едва не запустил в свое отражение бокалом. Проклятье, и как он только мог? Хочет, чтобы Юлия доверяла ему, а сам едва не лишил ее невинности. Грубо и откровенно говоря, он воспользовался минутной слабостью неискушенной девушки и попытался ее обесчестить. Ну разве порядочные мужчины так поступают?! Да на такое способен лишь законченный негодяй, утративший всякие понятия о чести и морали! И то, что он был готов хоть завтра жениться на Юлии, ни в коей мере не служит ему оправданием. Ни в собственных глазах, ни, тем более, в глазах Юлии.

Но что же ему теперь делать? Как убедить Юлию, что он действовал под влиянием порыва, а вовсе не из хладнокровного расчета? Матвей с самого утра ломал голову над этим вопросом, но так ничего и не придумал. Даже если он признается Юлии в любви, это ничего не изменит. Во-первых, она наверняка не поверит ему, решит, что он затеял новую игру. Ну а если все-таки поверит… «То будет еще хуже, — убежденно сказал себе Матвей. — Потому что в этом случае моя жизнь превратится в сущий кошмар».

Нет, конечно же, ни о каких серьезных чувствах говорить нельзя. Разве что… о внезапно вспыхнувшем плотском влечении? Немного поразмыслив, Матвей пришел к выводу, что именно на таком объяснении ему и следует стоять. Мол, так и так, давно не был с женщиной, а тут остался наедине с обольстительной красавицей, вот и взыграла кровь. Матвей понимал, что это звучит пошло, но ничего лучшего ему в голову не приходило. В конце концов, Юлии уже не шестнадцать лет и она должна знать, что между мужчиной и женщиной существуют не только платонические отношения. Завтра утром он пойдет к ней и еще раз попытается объясниться. К этому времени она уже должна «перекипеть» и вполне вероятно, что им удастся найти общий язык. Почему бы и нет? Ведь Юлия Прозоровская — умная девушка и должна понимать, что ей прямая выгода с ним замириться.