Смертельная игра - Нора Робертс (2012)

— Вот черт, не подумал. — Рорк перевернул ее на живот, толкнул лицом в траву, а сам атаковал шнуровку. — Сволочь, прямо как стальная проволока. Не поддается.

И тут его осенило. Он выхватил висевший на поясе кинжал и разрезал шнуровку. А потом вонзил кинжал острием в землю.

Опустившись к ней, он позволил себе полюбоваться ее обнаженной спиной — гибкой и сильной, понаблюдать за игрой мускулов под гладкой разгоряченной кожей. Когда его ладонь задела рану, Ева дернулась.

— Как бедро? — спросил Рорк.

— Немного побаливает. Все время напоминает, что я пропустила удар. — Ева перевернулась, поднялась и вытащила кинжал из земли. — Как плечо?

— Выживу.

Ева хищно ухмыльнулась.

— Полежи-ка лучше смирно, а то я одержу победу за явным преимуществом. — Она провела кинжалом вниз по кожаным завязкам. Потом, не сводя с него глаз, повернула лезвие. — Ты мне доверяешь?

Рорк перехватил ее запястье и заставил разжать пальцы, державшие рукоятку.

— Нет.

Она со смехом притянула его к себе.

Их рты воевали друг с другом, нанося быстрые укусы, языки скользили, обнаженные тела, лоснящиеся от пота, перемазанные кровью, катались по грубой траве.

Над долиной плыли клубы дыма, по ней прокатывалось эхо бесконечной битвы. Как символично, подумала Ева. Им с Рорком хорошо друг с другом, они всегда на одной волне, но где-то непременно идет бой и льется кровь.

И вечно это желание взять, поглотить, обладать, иметь, быть… Даже сейчас посреди этой буйной фантазии больше всего на свете она хотела, чтобы его руки обнимали ее, а его тело сливалось с ее телом в одно целое.

Ева опять перевернулась и оседлала его. Его руки хватко сжали ее груди, он оттолкнулся от земли и сел, чтобы дотянуться до них ртом.

Вкусом она напоминала битву — горячая, влажная, пахнущая сыромятной кожей. Ее сердце гулко ухало под его поцелуями. И это он заставлял ее сердце биться. Оно билось ради него. Как и ее тело дрожало — вся эта сила, воля, изящные удлиненные мышцы — ради него. Его чудо, волшебство, его самое бесценное сокровище.

— Моя, — сказал он. — Мое сердце.

И он ощутил особое, незнакомое ему раньше волнение, услышав, что она отвечает на его родном языке, языке его души и сердца. Его пальцы запутались в ее волосах — вечно растрепанных, но на этот раз длинных, — еще одно новое и на удивление возбуждающее ощущение.

Он опрокинулся, увлекая ее за собой, перевернул на спину. Их скрещенные мечи оказались прямо у нее над ее головой. Вот теперь, когда он пронзил ее, а она вскрикнула, это был возглас чистого наслаждения.

Сила вновь столкнулась с силой, новая битва закипела с бешеной скоростью. И на этот раз, когда ее плоть сомкнулась вокруг него и задрожала в конвульсиях высвобождения, она увлекла его за собой через неистовство к покою.

Ева лежала на спине, ветер омывал ее разгоряченное лицо, упрямые солнечные лучи, пробившись сквозь тучи, просвечивали красным сквозь ее веки. Пучки жесткой травы кололи ее кожу, но этого было мало, чтобы заставить ее встать. Ведь рядом лежал Рорк.

Стук сердца и гул крови у нее в ушах стихали понемногу, ей наконец удалось разобрать звуки продолжающегося боя в долине под холмом. А вот на холме, похоже, наступило перемирие.

— Кто победил? — спросила Ева.

— Будем считать, что это боевая ничья.

Что ж, решила Ева, это по-честному.

— Я думала, мы все еще немного злимся друг на друга.

— Я думал, просто раздражены.

— А не один ли черт? В общем, пока мы дрались и спаривались, моя досада в основном прошла.

— Что ж, значит, и здесь боевая ничья.

«Какой смысл спорить? — спросила себя Ева. — Мы просто начнем по новой, и все равно ничего не изменится. Просто он такой, как есть, он всегда так поступает. Ну и я — уж какая есть — тоже меняться не собираюсь».