Жена или жертва?.. - Филлис Уитни (2000)

— Мои чувства не имеют никакого отношения к тому, что я делаю, — с жаром возразила я. — Они говорят только, как сильно я люблю тебя. Но совсем недавно они говорили, что я люблю Гленна. Так что я не могу больше им верить. Я просто знаю, что должна делать.

Я прошла мимо него, закрыла за собой дверь, поднялась по лестнице и вернулась в комнату Гленды. Гленн по-прежнему стоял на том же месте.

— Я остаюсь, — сообщила я. — Но в этом случае мы не можем занимать отдельные комнаты. Тебе нужно оправиться от горя, вызванного гибелью Гленды, а этого не произойдет, если ты останешься здесь, в этой комнате. Это неправильно, и ты сам это понимаешь.

Он отвернулся от окна и пристально посмотрел на меня. Его левый указательный палец задумчиво потирал бровь. Я подошла к нему и убрала его руку от лица.

— Этот жест тоже принадлежит ей, — сказала я. — Тебе пора оставить Гленду в покое.

Он обнял меня и крепко прижал к себе, зарывшись лицом в мои волосы.

Пусть считает, что я все еще принадлежу ему, подумала я, не чувствуя ничего и ни к кому, как будто оцепенела. Впрочем, это теперь не имело никакого значения. Главным для меня стала ответственность. Это слово я до сих пор не воспринимала серьезно и считала его лишенным всяких чувств. Но если я хочу жить в мире с самой собой, то должна взять на себя ответственность за этого человека, которого добровольно назвала своим мужем. Я была дочерью своего отца и должна найти в себе мужество сделать это.

Гленн наконец отпустил меня. Его лицо засветилось энтузиазмом, который рос с каждой минутой.

— Я принимаю твои условия, Дина. Ты поможешь мне начать жизнь снова. Наверное, вы с Номи правы. Эта комната должна быть разобрана. Вещи Гленды пора убрать с глаз долой и спрятать. Это единственный способ успокоить ее душу.

Мне не понравилось это выражение, но я была довольна, что он изменил свое мнение.

Мы сообщили о своем решении Номи, и она сразу же взялась за дело. А поскольку была суббота и Кейт не пошел в школу, мы привлекли к уборке комнаты Гленды и его.

Я надеялась, что это поможет мальчику избавиться от мыслей о призраке матери.

Мы вчетвером дружно приступили к работе. Гленн принимал в ней самое активное участие. Они с Кейтом принесли из мансарды пустые ящики, и мы упаковывали в них вещи Гленды. Я сама складывала ее платья, не желая, чтобы Гленн прикасался к ним. С некоторой грустью я держала в руках вещи, напоминающие о веселой, яркой, утонченной жизни, которую вела эта, по-своему несчастная, женщина. Странно было думать о тех, кто уже покинул этот мир, тогда как их шелковые и шерстяные наряды продолжали жить.

Гленн сложил в обитую бархатом коробочку драгоценности сестры. Номи перекладывала ее белье тонкой бумагой. Мы решили передать эти вещи местной благотворительной организации, но, пока все не будет организовано, они должны были находиться в мансарде.

Из нас четверых тяжелее всего было, наверное, Кейту. Я перехватила его полный замешательства взгляд, который свидетельствовал о том, что мальчик все еще не мог поверить в то, что его мать ушла навсегда. Он часто поглядывал в сторону огромной корзины с ведьмиными шарами, а когда Гленн и Номи поднялись в мансарду, взял один из них и подержал в руках.

— Как ты думаешь, — заговорил он со мной через плечо, пряча лицо, — Гленн не будет возражать, если я возьму один из них?

Я почувствовала жалость к этому мальчику, ведь он лишился матери, какой бы она ни была.

— Думаю, нет.

Кейт выбрал пурпурный шар и поднес его к свету, падающему из окна.

— Однажды Гленда читала в нем мое будущее, — тихо произнес он. — Она смотрела в него и говорила, что видит все.

Не отрываясь от работы, я спросила, стараясь, чтобы мой вопрос прозвучал небрежно:

— И что же она увидела?

Кейт внимательно смотрел на шар, как будто рассчитывал разглядеть в нем то же, что и его мать.