По спине Крессиды пробежали мурашки. А он опасен, пог думала она, переведя дыхание. Ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.

– Поезжай, – спокойно сказала она. – А мы остаемся здесь. Гил и я.

– А на что собираешься жить? – жестко спросил он. Лопнувшие сосудики горели на его скулах красными, расползшимися до крыльев носа пятнами. А когда-то был таким красивым, печально вспомнила Кресси. И резко бросила:

– Отправляйся в Лондон один. Я тебе не нужна. Нам следует развестись.

– Развестись? Не смешив Ты мне и так слишком дорого обошлась. К черту развод! Я не собираюсь тратить жизнь на то, чтобы содержать вас двоих да в придачу ту квартиру!

– Я не желаю… – начала Крессида, нов этот момент в дверях неожиданно возник Гил. В одной руке он сжимал потрепанного плюшевого мишку, в другой – пустой стакан.

– Господи, только не это! – сквозь зубы процедил Суини и щедро плеснул себе виски. – Ребенок должен находиться в постели.

– Я видел д-д-даму, папа! – произнес мальчик.

Крессида в страхе посмотрела на сына. Обычно он не мог вымолвить ни слова, а в этот вечер говорил вполне отчетливо. И она пожалела, что учила его разговаривать. Оберегая Гила обняла за плечи.

– Пойдем, дорогой, снова ляжешь в кроватку, – сказала она и поднялась.

– О чем это он? – насторожился Вэл.

– Так, ни о чем.

– Я видел д-д-даму, – повторил Гил. – Д-д-даму, – перекатывал он слово во рту. – Д-д-даму. – От удовольствия ребенок рассмеялся.

– Что твой сын делал на борту у этого старого извращенца?

– А твоя дочь и эта стерва Уолтер у тебя на борту? – выкрикнула Крессида.

– Что ты сказала?

– Сказала, что… – Ее голос дрогнул. – Сказала, что у тебя на борту была девушка.

– И что из того?

– Мистер О'Дауд сообщил, что это…

– Ах, мистер О'Дауд? Ну и что же сообщил тебе этот долбаный мистер О'Дауд?

– Да ему ничего и не пришлось говорить, – успокоившись, продолжала Крессида. – У меня, слава Богу, есть глаза. Надо признать, твои гены очень сильны.

В. Дж. неожиданно прыгнул через комнату и нанес ей удар сбоку. Перепуганный Гил захныкал. Вэл оттолкнул его в сторону, мальчик поскользнулся на плитках пола и с глухим стуком ударился локтем о кафель. Крессида подхватила сына на руки и бросилась к двери, однако муж ее опередил.

– А ну-ка стоять! Что ты там плела о моих генах? Эта идиотка… – он задохнулся на слове, – не имеет ко мне никакого отношения! Алкиона Уолтер – вот как ее величают! О'Дауд тебе не сказал? Уолтер! Повторить по буквам?

– Яхта…

– Да, ее купила эта стерва, а никакой не мистер хренов О'Дауд! И назвала именем своей ненормальной дочери. А вот слушок специально для тебя. Удивляюсь, что твой приятель Спейн тебе не признался.

– Джон Спейн?

– Ты что, не в курсе? Он просто липнет к ней. И к тебе тоже.

Крессида считала, что ее уже не способны удивить никакие идиотские домыслы, порожденные его извращенным умом, но то, что она услышала дальше, повергло ее в ужас.

– Знаешь, что сказала Эванджелин Уолтер, когда увидела твоего сына в лодке этого старого козла? Если в социальных службах узнают, что ты оставляешь мальчика с таким извращенцем, его у тебя заберут! Власти терпеть не могут подобных вещей. Особенно если решат, что этот старый козел – твой любовник. – Идея как будто понравилась Вэлу, и он придвинулся ближе к жене. – Стоит только позвонить, и все устроится. Вот я и позвоню, если ты мне не дашь разрешения на продажу.

– Тебе никто не поверит! – выкрикнула Крессида и подумала: еще как поверят.

– Какое это имеет значение? Я скажу, а там поглядим. Не забывай, она очень умная женщина.

Небрежным жестом мерзавец выхватил у нее из кармана джинсов комок купюр – тех самых, что сам дал несколько минут назад, а когда разгибался, с силой шлепнул по спине. В полуобморочном состоянии от страха и боли Крессида подтолкнула сына к двери: