Наследство - Джудит Майкл (1998)

— А почему елка?

— Увидите сами.

Закончив просматривать альбом, Джейсон вернулся в его начало и стал медленно переворачивать страницы.

— Вам здорово повезло с вашим фотографом. Чертовски хорошо.

— Работа или модель? — вырвалось у Эмилии.

— И то и другое. В них ощущается искренность и кажется, что вы только притворяетесь искушенной.

— Или наоборот, — весело заметила она. Он пожал плечами:

— Я думаю, что Барри сказал вам, что у нас есть фотомодели, которых мы регулярно используем.

— Он сказал мне, что вы ищете новые лица.

— Поэтому мы обращаемся к ним, когда возникает необходимость.

Эмилия ждала, что он скажет дальше.

— И когда же она возникает? — спросила она, все-таки стараясь скрыть нарастающий гнев.

— Не имею представления. — С этими словами он закрыл ее альбом. — В настоящий момент мы работаем над майским номером. Я не могу сказать, что именно нам понадобится на июнь. Может быть, мы вам позвоним.

Он открыл дверь и встал около нее, ожидая, когда она уйдет.

С холодным выражением лица Эмилия взяла со стола альбом:

— Извините, что отняла у вас время. Она полностью владела собой, но внутри вся кипела от негодования.

— Да как он смел?! — набросилась она на Поля, вернувшись к нему домой, где жила после возвращения в Нью-Йорк из Европы. — Меня ему рекомендовал Барри, я не с улицы к нему пришла. Кроме того, моя фамилия Кент, это кое-что значит в Бостоне. Я не бедная родственница. Кем он себя воображает, чтобы так поступать со мной?

Поль держал в руках спичку, стараясь разжечь огонь в камине; когда пламя вспыхнуло, он закрыл стеклянные дверцы и обнял ее за плечи. Расстроенная, она поцеловала его.

— Ты меня слышишь? — спросила она его.

— Да.

Он отошел от нее:

— Выпей что-нибудь, это тебя успокоит. В маленьком баре, устроенном в нише, он смешал два мартини.

— Иди сюда и сядь. Похоже, что ты стала камнем преткновения.

— Как это?

— Твой хороший приятель Барри и твой новый знакомый Джесон, должно быть, давно оспаривают право принимать решения. Джесону пришлось не по вкусу, что тот прислал тебя прямо к нему, вместо того чтобы соблюсти обычные формальности.

— Какие обычные формальности? Но она уже поняла какие, и это отразилось у нее на лице.

— Так, значит, Барри говорил тебе, что агентство само должно было переслать ему твой альбом?

Ее рот был упрямо сжат.

— Если имеешь дело с цивилизованными людьми, личный контакт — гораздо лучше.

— Ты, может быть, и права. Но он предупреждал тебя. Они, случайно, не любовники?

— Сомневаюсь. Барри глаз положил на меня.

— Неужели? Сообразительный парень. Она рассмеялась, чувствуя себя лучше:

— Но он не может конкурировать с тобой, и он понимает это, или, во всяком случае, он понимает, что я знаю это. Можно, я выпью еще?

Он направился к бару:

— Я заказал столик, чтобы мы могли поужинать в «Ле цирке».

— Как тебе это удалось? Там столик заказывают за три недели!

— За две.

— Правда? У тебя есть какой-то повод?

— На следующей неделе у тебя день рождения. А через три дня после него — Рождество. Разве это не повод?

— Ну, ты мог решить сделать мне предложение. Извини, — добавила она быстро. — Я веду себя дурно, все равно что Джесон д’Ор.

— Ты никогда не ведешь себя дурно, моя дорогая, — спокойно ответил Поль.