Наследство - Джудит Майкл (1998)

Позади Лоры в проходе толпились люди, искавшие свои места. Бежать было некуда. Она даже не была уверена, хотелось ли ей бежать. Ее колотила дрожь от брошенного вызова. Она не была прежней Лорой, теперь она была им равной. Если они не хотят, чтобы она находилась здесь, пусть сами скажут.

Но Ленни была великолепна.

— Лора, дорогая, как замечательно! Я почти не узнала тебя; ты так чудесно выглядишь. Садись, пожалуйста, можем поболтать до начала фильма.

Бритт было поднял руки, чтоб познакомить собравшихся; теперь, когда Томас и Барбара также приветствовали Лору как давнюю знакомую, он выглядел растерянным.

— Надо же, вы знакомы. Черт подери, как тесен мир! Джинни, ты тоже знакома со всеми?

И не дожидаясь ответа, он познакомил их.

— Сейчас, если вы меня извините, — сказал Бритт, моя маленькая подруга ожидает меня снаружи. Мигом вернусь.

Он двинулся по проходу, раздвигая толпу, словно воды Красного моря. Поль подался вперед:

— Лора, рад, что Бритт встретил тебя. Ты в отпуске? Я рад, что ты здесь.

Он откашлялся, желая узнать, почему старался вести себя как взрослый.

— Поздравляю с успехом твоего фильма, — сказала Лора, встречаясь с ним глазами. — Бритт рассказал мне о награде.

— Спасибо, — он на секунду замялся. — Позволь познакомить с моей женой. Эмилия Дженсен, Лора Фэрчайлд.

— Здравствуйте, — проговорила Эмилия, слегка насупив брови.

— Рада познакомиться, — сказала Лора, шагнув вперед и протянув руку.

Эмилия, подняв брови, встала, неловко протиснулась между Ленни, Томасом и Барбарой, и обе женщины пожали друг другу руки.

— Я давно восхищаюсь тобой, — сказала Лора, — у тебя такой замечательный вкус.

Эмилия улыбнулась. Она не понимала, откуда все знали Лору или что для них означало ее неожиданное появление, но она сразу же распознала искреннее восхищение, прозвучавшее в ее словах, а этого всегда было достаточно для Эмилии.

— Это так мило… — сказала она, опускаясь на свое место, чуть погодя Поль сел рядом с ней, отделенный другими от Лоры. Томас и Барбара Дженсен, наклонившись вперед, приветствовали Лору.

— Ты просто восхитительна, — сказал Томас.

— Восхитительна, — как эхо, повторила Барбара.

— Спасибо, — ответила Лора серьезно, и затем воцарилась тишина; Томас и Барбара сели на свои места и принялись изучать программу фестиваля.

Ленни и Лора посмотрели друг на друга.

— Это у тебя хороший вкус, — тихо проговорила Ленни. Лора не ответила, и она сказала: — Сколько прошло времени?

— Семь лет, — спокойно ответила Лора, — или шесть, с тех пор как мы виделись на суде.

Ленни посмотрела на нее. Она выглядела старше, несомненно старше своих двадцати восьми лет. Она была одного возраста с Эллисон, но ее лицо отражало большее знание жизни, больше перенесенной боли, свидетельствовало о лучшем владении собой. Кто мог предположить, что она окажется такой сногсшибательной, такой уверенной в себе, облаченной в костюм, по линиям которого Ленни сразу узнала мастера, пошившего его, и носившей этот костюм так, как и положено его носить: с выпрямленной спиной и гордо поднятой головой.

— У тебя неплохо идут дела, — сказала Ленни, — мы слышали о тебе довольно часто. Поздравляю тебя с твоими отелями.

— Спасибо.

Лора посмотрела перед собой на большой экран на сцене. Ничего не изменилось: она все еще любила Ленни, все еще хотела быть любимой ею, все еще хотела любить ее: невозмутимую, трезво мыслящую, не подверженную страстям и мимолетным фантазиям. «Почему я не могу думать обо всех этих людях как о части моего прошлого?»