Наследство - Джудит Майкл (1998)

Она прошла вперед и исчезла на кухне. Клэй ходил по комнате в поисках записки от Лоры. Ничего. «Может быть, позвонить ей, — подумал он, — вдруг что-то важное? Иначе зачем ей приходить сюда?» Было два тридцать ночи. Звонить сейчас неудобно. Они увидятся на работе. Стаскивая пояс и галстук, Клэй прошел в спальню и швырнул их на кровать.

— Как тюремная роба, — пробормотал он, расстегивая рубашку. — Хуже всего эта церемонность…

Он остановился, руки застыли на пуговице. Неужели он не закрыл дверь шкафа? Она приоткрыта; он уверен, что закрывал.

Клэй закрыл глаза и постарался вспомнить. Возможно, нег. Он торопился: Мирна окликнула его из прихожей, сказав, что они опаздывают. Он захлопнул дверь; она, должно быть, закрылась не полностью. Но даже если он ее и не закрыл, в квартире никого не было.

Была Лора. Если что-то возбудило ее любопытство…

Он открыл дверь и заглянул внутрь шкафа. Все на своих местах, даже пара запонок, оставленных им на секретере. Наклонившись, он подергал нижний ящик. Закрыт. Беспокоиться не о чем.

Все же…

Достав связку ключей, маленьким бронзовым ключиком он открыл ящик. Конверт на месте. Коробочка на месте. Протянув руку, открыл крышку…

Пусто!

Клэй закачался и опустился на колено. Голова затрещала, как от сильного удара. Он стоял на коленях, его била дрожь. Она нашла. И забрала с собой. После всех долгих лет, что она ему верила, она узнала…

Что? Что ей известно? То, что он работал по одиннадцать часов на Кейп-Коде; что это он сцепился с Оуэном в коридоре, когда старый дурак задумал включить свет. Это все, что она знала. Она не знает о других кражах; возможно, вообще о них не слышала. Откуда? Он совершил их в различных местах — Париж, Акапулько, Палм-Спрингс — нет, она не могла знать о них.

Больше она не поверит ему. Не будет его любить. И если она узнает о других…

В висках стучало, его трясло. Он был до смерти напуган. Скорее выбраться отсюда! Она позвонит ему утром или будет ждать его в офисе, встретит его с широко раскрытыми глазами, глядя, словно он предал ее. Нет, ему не вынести этого.

Она не поможет ему больше, не станет беспокоиться и заботиться о нем. Палец о палец не ударит ради него, потому что теперь узнала, что все эти годы он обманывал ее. Он сумел убедить ее в виновности Бена, а Бен ей так нравился.

Она уволит его.

Клэй начал плакать. Лора была единственным человеком на свете, кого он любил; единственным человеком, который любил и заботился о нем, теперь он лишился всего.

Нужно было продать это чертово ожерелье, но у него не хватало духа расстаться с ним. Сперва хотел продать его, как и остальные украшения Ленни, но ожерелье было слишком ценным и слишком хорошо известным. Потом понял, что в действительности не хочет расставаться с ним; те негодяи вышибли на улицу его и Лору, так что ожерелье стало своего рода символом его доблести: он одурачил Сэлинджеров. Клэй, бывало, брал ожерелье в руки, пропускал сквозь пальцы и думал: «Они мечтают заполучить его обратно — дудки! Они никогда его не получат! Они лишили Лору наследства, выгнали нас. Они обокрали нас, я обокрал их!»

Спустя некоторое время Клэй почти забыл про ожерелье. В последние годы он редко доставал его. Его ожидало множество других увлечений: игра, крупные ставки, крупный риск — величайшее время жизни.

— Клэй! — позвала с кухни Мирна, словно они и не ссорились. — Я приготовила сыр и крекеры, будешь?

Он хотел ответить, но испустил лишь сдавленный звук.

— Клэй!

— Да. Подожди.

— Как насчет горячего вина со специями? Или ты предпочитаешь бренди?

— Бренди.

— Тогда захвати из буфета, о'кей?

— О'кей. Через несколько минут.

— Подожди. Я приготовлю горячее вино и добавлю в него бренди. Это должно привести моего мужчину в хорошее расположение духа, прежде чем я увлеку его в постель.