Золотой мираж - Джудит Майкл

— Такое жуткое время, — произнесла Ханна, медленно качая головой. — Но как-то я продолжала учить детей и жить тем, что казалось совершенно нормальной жизнью, но при этом знала, что я совсем сумасшедшая, и моя мать не понимала, что со мной делать. Через какое-то время, конечно, я успокоилась. Но на это потребовалось много времени. Вся суть в том, что мы пересиливаем жуткие времена: мы так созданы. Многие люди снова начинают смеяться и любить, отзываться на красоту и бороться с уродством, и жать руки старым друзьям, даже если и потерялась безвозвратно какая-то радость в жизни. Она остается неосвещенным углом в душе, и никакой луч туда никогда не проникнет. Там всегда будет мрак.

Она помолчала, глядя на свои сжатые руки.

— Вот почему так важно быть рядом с теми, кого мы любим, не считая это чем-то обязательным, и не сдаваться, когда становится до горечи ясным, как сложно быть понятым и как трудно понять другого человека. И вот почему вам следует открыться людям — не только задавать им свои журналистские вопросы, но и делиться своими чувствами, потому что только так мы становимся ближе друг к другу, человечней и любимей. А если нет, то однажды вы можете утром проснуться и обнаружить, что ваши шансы на любовь и близость исчезли, а это просто другой вид смерти. — Она поглядела на Алекса. — От трагедии нельзя освободиться, вы понимаете. Сколько лет ни пройдет, мы все еще оправляемся от нее.

— Да, — сказал Алекс спокойно, — Я это знаю.

Из гаража зашла Клер, держа в руках плоский кожаный портфель. — Я помешала?

— Вовсе нет, — сказала Ханна, вытягивая свою руку из ладони Алекса. — Мы знакомились. Боже, — прибавила она, посмотрев на Клер — да ты вся сияешь.

— Встреча была отличной. Извините, что я припоздала. Я думала, что просто выложу все это на стол, но торговцы пожелали обсудить каждый проект. А кофе еще остался?

— Я поставила кофейник. И есть кофейный кекс. Мы уже отведали и того, и другого: Алекс рано пришел.

— Машин на дороге было мало, — сказал Алекс Клер. Он не мог оторвать глаз от ее радостного лица: она была счастлива и взволнована, и, казалось, лучилась красотой. — И к тому же мне не терпелось.

— Тогда нам стоит сразу начать. — Клер приняла поднос, который Ханна заставила чашками, кофейником и блюдцем с кексом. — Вы уже осмотрели дом? Где вы хотели бы поговорить?

— Ханна показала мне дом, так что лучше всего нам снова пойти в вашу мастерскую.

Они взяли те же стулья, на которых сидели вчера. И опять все лампы были включены, и их яркость заставляла казаться серые облака за окном еще темнее и ниже, чем они были на самом деле. Алекс, все еще находясь под впечатлением от истории Ханны, глубоко вздохнул.

— Я рад снова очутиться здесь — комната такая спокойная, светлая. Особенно, когда весь мир кажется таким тусклым. Ханна права — вы выглядите счастливой. Им понравились ваши проекты?

— Причем все. Это неслыханно в подобном деле. И мои чертежи совершенно отличны от того, что сейчас на рынке, но никто не казался шокированным и даже не поднял бровей. Конечно, они уже одобрили первую серию, я думаю, они даже запустили ее в производство, но эта была непривычно новой, и они захотели лишь выяснить несколько чисто технических вопросов — о материалах, которые я предполагаю использовать для каждого образца, и еще как будут выглядеть цветные чертежи и шаблоны тиснений. И это все. Они просили меня продолжать в том же духе и заканчивать линию. Я не могла в это поверить. И до сих пор не могу.

— А проекты секретны? Мне можно взглянуть на них?

— Они секретны только для тех, кто связан с косметической индустрией. Что к вам явно не относится. — Клер открыла свой портфель, с которым пришла домой, и вытащила из него кипу рисунков на плотной бумаге. Каждый был переложен тканью. Она разложила их на чертежном столе, и Алекс подошел туда. Они вместе склонились над ними, и Клер отрегулировала свет.