— Эй, не говори со мной так — я же не преступник, ты понимаешь. Мы оба этого хотели, поэтому я помог этому произойти.

— Я не хотела этого.

. — Хотела, но просто не осознавала, до тех пор, пока я тебе этого не преподнес. Ничего удивительного: большинство женщин не знает, чего они хотят на самом деле. Им нужен верный парень, который покажет.

Черт! Голос Ханны, ясный и резкий, пронзил мысли Эммы, слегка замутневшие от вина. Мужчины рассказывают женщинам, что хотят мужчины. Помнишь, как мы говорили об этом?

И перед Эммой словно замаячило лицо Ханны, морщинистое, умное и любящее. Она не могла использовать фразы Ханны: ей никогда не удавалось так ловко сочетать слова, но у нее были свои фразы, ничуть не хуже.

— Никогда не слышала ничего смешнее, — сказала она.

Брикс сощурился:

— Эмма, я уже говорил тебе: следи за собой. Ты не должна так разговаривать со мной.

— Но ведь так и есть, — сказала она упрямо, все еще цепляясь за Ханну, вспоминая ее тоску и ее силу. Она тряхнула головой, пытаясь очистить ее от неясности.

Это смешно. Это глупо. Мужчина не показывает женщине, что женщина хочет, он рассказывает ей, что он хочет, чтобы она хотела, а потом, если женщина ему такого не дает, он ведет себя, словно его лишили чего-то, что он заслужил.

Его лицо помрачнело:

— Кто сказал тебе это?

— Ханна. Но я с ней согласна. Ты не можешь решать, что я хочу, Брикс, люди, которые любят другого, пытаются выяснить, что тот другой хочет, а потом пытаются ему это дать. — Она снова тряхнула головой. — Это не совсем понятно звучит. Я хочу сказать, если мы любим друг друга, то мне надо выяснить, чего ты хочешь, и дать тебе это. И ты должен делать то же самое для меня. Это и есть любовь. Ты не должен был изображать, что у нас куча времени впереди, когда знал, что я волнуюсь о том, как бы не опоздать на корабль. И нечего выдумывать истории про мою мать, потому что ты на самом деле ее не знаешь. Она порвала с твоим отцом, а не он с ней. Она прекратила это.

— Они всегда так говорят. А что еще твоя подружка Ханна сообщила тебе такого, что ты считаешь, я должен выслушать?

— Она прекратила это. я знаю, что она. Она встретила кое-кого еще.

Брикс тут же оттаял:

— Ого, это не шутка. Какой удар! Это должно заставить его призадуматься. Итак, — он взял ее руку и поиграл с ее пальмами, — вот что ты делаешь с верным, преданным, почтительным Бриксом? Сначала сообщаешь ему, что он смешон и глуп, а потом подыщешь себе кого-нибудь другого?

— Нет, конечно же, нет. Я такого никогда не сделаю.

— Но ведь ты только что сказала мне, что я глуп и смешон. Или это само было смешно и глупо?

— Извини. — Она не собиралась говорить этого, но слова выскочили как-то сами по себе. Ханна бы не стала извиняться, подумала она, потому что он действительно сказал смешную глупость. Но ей хотелось, чтобы мрачность исчезла с его лица, она хотела чтобы он шутил и любил ее снова, так же, как раньше.

— Ладно, моя малышка. — Брикс отпустил ее руку и налил вина в ее стакан. — Беда в том, что все это не так.

— Что не так? — спросила Эмма, смущаясь.

— То, что ты никогда меня не бросишь ради кого-то другого. То, что ты всегда будешь мне верна. Что ты никогда никак не причинишь мне боли. Все это не так.

Слова прозвучали, как удары молота, и Эмма вся сжалась.

— Я не понимаю, а чем ты говоришь. Я никогда не сделаю ничего, что причинит тебе боль, Брикс, ты же знаешь. Я люблю тебя.

— Правда? Поистине правда? Что ж, может быть, нам стоит немного об этом поговорить.

Тут официант подошел забрать их десертные блюдца:

— Мадемуазель закончила?

— Что? — Она посмотрела вверх на него. — А. Да, я закончила.

— Два кофе, — сказал Брикс. — И два коньяка.

— Брикс, я на самом деле не хочу…