Золотой мираж - Джудит Майкл

— Это я, — прошептала Эмма. — Да, я, я, я! — Улыбка Ханны и лицо и ясный голос исчезли; Эмме стало холодно и одиноко. Брикс отталкивал ее, и она думала, что умрет. — Я твоя девушка, Брикс. Я делала все ради тебя и никогда не вредила тебе, я никогда не делала ничего такого, чего бы ты не хотел.

— Но ты сделала, — сказал он почти дружелюбно.

— Нет, я же говорила тебе…

— Но я знаю, что ты солгала, и что ты лжешь теперь и постоянно, а я больше всего ненавижу лжецов.

Эмма дернула головой.

— Ты не можешь меня ненавидеть, Брикс. Ты говоришь это только чтобы наказать меня. Но ты не можешь, это неправда, ты не можешь. — Она с трудом переборола сумятицу собственных мыслей. — Весь ужин ты был такой чудесный, а ты знал все это, и ничего не говорил, ты говорил, что я особенная девушка, называл меня дорогой, ты был такой любящий…

— Что ж, теперь я передумал, — сказал он бесстрастно, и уставился на нее так, будто видел в первый раз.

Эмма вскрикнула и бросилась вдоль скамеечки из-за стола. Поспешно подбежал официант и отодвинул столик так, чтобы она смогла выбраться:

— Внизу, мадемуазель, — сказал он, обеспокоенно глядя на ее отчаянный вид. Эмма едва заметила его, она побежала мимо столов, мимо любопытных лиц, которые поворачивались в ее сторону, к двери в углу зала, и исчезла за ней.

Брикс проследил за бегством. Слишком плохо, подумал он. Она самая потрясная девчонка, какая у меня была. И самая сладкая.

Он уже давно знал, что должен избавиться от Эммы. Не было никакого другого способа заставить ее заткнуться. Он и так прождал дольше, чем следовало, но он затягивал из-за этих большущих глаз, которые взирали на него, как на Бога, от чего он просто шалел., и из-за того, что у него еще не было девушки, которая бы, так его заводила. Он знал, что должен был сделать это еще до рождественской вечеринки. Он хорошо понимал, что она кому-то разболтала про записки: вот почему Лен подошел спросить у него насчет слухов об отсрочке выпуска партии ПК-20. Что там Эмма наболтала, это не было слишком конкретно, иначе Лен не назвал бы это слухами. Бриксу удалось осадить Лена, сказав ему, что это просто кто-то перебрал рождественского пунша. Можно заставить людей верить во что угодно, если от этого зависят их работа, и зависит так, как у Лена — от успеха ПК-20. Так что теперь все было в порядке, но Эмма оставалась угрозой, и Брикс не мог рисковать, допуская ее до Лена или еще кого-нибудь, даже на несколько слов, потому что для слухов достаточно всего несколько раз оказаться повторенными, и они уже звучат как факты.

Конечно, никто не захочет поверить им, потому что тогда вся их работа, как и у Лена, окажется под угрозой. И раз компания нацелилась выпустить все в марте, то, вероятно, никто даже не обратит на болтовню серьезного внимания.

Никто, кроме отца.

Он потеряет доверие отца, он никогда снова не станет так близок ему, как это было сейчас, когда он и вправду начинал думать, что Квентин верит ему, нуждается в нем, — зависит от него больше, чем от кого-то другого. И все это будет испорчено, если только отец узнает, что он оставил папки в столе так, что их прочла Эмма или кто-то еще, просто выставил на обозрение то, что было совершенной тайной, настолько совершенной, что Брикс уже начинал о ней забывать.

Но и еще кое-что. Как раз время кризиса отца и… Эмма может раздуть все так сильно, если только Брикс ее не остановит. Теперь на самом деле Квентин, даже и не подозревая об этом, зависит от Брикса, и все будущее компании тоже. Брикс должен спасти отца, спасти компанию, сохранить то, что было для Квентина важнее всего — все его планы о влиянии на большем уровне. Без меня эти планы станут ничем, подумал Брикс. Без меня они лопнут. Я — единственное, что стоит между ним и катастрофой.