Золотой мираж - Джудит Майкл

— Спокойной ночи, — сказала она Клер и коротко кивнула Квентину.

Клер поглядела за нее и увидела высокого мужчину с ниспадающими белыми волосами и густой белой бородой. Его глаза были ослепительно синие, а рот, частью скрытый, выразил неожиданную ласковость, когда он встретился глазами с Клер и улыбнулся ей. На нем был вельветовый жакет и экстравагантно разрисованный галстук.

— Форрест Икситер, — сказала Ханна, проследив взгляд Клер. — Мы оба из Филадельфии, почти из одного квартала. Мы идем в библиотеку, чтобы поглядеть на некоторые книги, которые, как он думает, мне понравятся.

Клер уставилась на нее. Ханна стеснялась, почти краснела — вероятно, — потому что ее новый друг был очень молод, подумала Клер — но она бы не краснела, если только это не вид романа, а такого быть не могло. Не могло или могло? — усомнилась Клер.

— Увидимся утром, — сказала Ханна, не оставляя места для комментариев. С прямой спиной она взялась за руку Форреста Икситера и они удалились.

— Как странно, — пробормотала Клер. Медленно она развернулась обратно к Квентину и попыталась вспомнить, о чем они говорили. Ах, да, он спрашивал ее о ее замужестве. Ну, разговора об этом ей не вынести. — Расскажите мне о Бриксе, — попросила она. — Он ваш единственный ребенок?

— Нет, есть еще двое мальчиков, но их матери не хотят, чтобы я участвовал в воспитании, и я не против; я уже понял, что другие мужчины гораздо лучше справляются с родительскими обязанностями, чем я. Я с детьми нетерпелив; думаю, вы это уже заметили. Не то, чтобы я не любил их, просто я не получаю удовольствия от попыток заполнить пробелы в их знаниях и опыте до той степени, чтобы с ними можно было общаться. Сейчас я нахожу Брикса интересным — раньше нет, никогда. А вы с Эммой всегда были близки?

— Всегда. Нас было только двое, и денег было так мало, что мы зависели друг от друга во всем. И мне очень нравилось знакомить ее с миром и делить с ней радость от каждого нового открытия, как будто я сама его сделала, впервые.

— Что ж, ваше финансовое положение, кажется, изменилось с тех пор, — сказал он. Рядом завертелся официант и он кивнул: — Всем то же самое.

— Только не для… — начала Клер, но прервалась. Стакан Эммы все еще был почти полон; она едва отпила, и было бы гораздо лучше поставить перед ней еще один стакан, чем принимать за нее решения на глазах у всех.

Квентин был спокоен и она решила, что он ждет от нее рассказа об изменении финансового положения. Она внезапно устыдилась слова «лотерея». Ведь она не заработала свои шестьдесят миллионов; она не сделала ничего, только купила билет. Это не был успех, а просто удача — удача. Так с ней было всегда — не она что-то меняла, а что-то меняло ее.

Я могу сказать, что получила наследство, — подумала она. Или одолжила денег на это путешествие, или скопила их.

Или просто промолчать. Кому какое дело, как ей и Эмме удалось приобрести все эти одежды и драгоценности и принять участие в круизе?

Но Квентин явно был откровенен с ней, говоря о своем сыне и своих браках, и она чувствовала, что провалится на каком-то очень важном месте, если солжет сейчас или смолчит.

— Я выиграла в государственную лотерею, — сказала она резко.

Он изумился:

— Вы молодец. Думаю, что выигрыш был немалый. Клер кивнула:

— Это все для нас изменило.

Определенно, он не читал о ней в газетах, и также было очевидно, что его это и не интересовало. Он даже не спросил, сколько она выиграла. Она поглядела на него молча, думая, чем же она его так заинтересовала.

— Я была дизайнером по графике, — сказала она наконец. — Ассистентом в бригаде «Дэнбери Грэфикс».

— Я знаю эту фирму. Они однажды предлагали нам свои услуги. В конце концов мы дали работу кому-то другому, но я помню их дизайн — упаковки для шампуня — он был хорош. — Клер молчала и он пристально посмотрел на нее. — Вы работали над ним.

— Моя группа,

— А чья была идея? Клер колебалась: