Счастье в кредит. Книга 2 - Лариса Туманова, Виктория Ростокина (1995)

Наташа никак не могла поверить неожиданно свалившемуся на нее счастью. Конечно, назвать «счастьем» решение простой проблемы жилья, может быть, слишком громко, но когда все так плохо, трудно, горько и не видно просвета, такая элементарная удача кажется просто свалившейся на голову.

«Теперь все будет хорошо… Это перелом… Черная полоса закончилась… — думала Наташа, лихорадочно собирая вещи. — Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…»

Она боялась загадывать наперед, чтобы не сломать хрупкий, едва обозначившийся момент долгожданного перелома. Но не могла удержаться, сердце радостно колотилось.

Как здорово будет им с Андреем в уютной даче Владимира Константиновича… Это настоящий дом, обжитый, пропитанный теплом. А этот неповторимый запах дерева от толстых бревен сруба… А книги… А сад… Ей казалось, что едва они вырвутся из давящей атмосферы пустого убогого полуподвала и вдохнут чистый пьянящий воздух, у них тут же исчезнут все проблемы и жизнь потечет совсем другая — простая, добрая и счастливая.

Откуда-то вдруг взялись в ней силы и энергия, она подгоняла Андрея, заставляя увязывать в тюки их скромные пожитки.

Андрей же еле поворачивался, словно не рад был. Бурчал, что это даль несусветная, полчаса до метро на электричке пилить. Это во сколько же вставать придется?

— Ты что, Андрюш? — удивлялась Наташа. — Вспомни, во сколько мы вставали, чтобы убрать участок.

— Вот-вот, — заметил Андрей. — Мне это уже до чертиков надоело.

Но другого варианта, к его глубокому сожалению, не предвиделось, и приходилось соглашаться с тем, что есть.

Он внутренне чертыхался, проклиная доброхотство профессора Мартынова. А причина была проста, как пять копеек.

Всего неделю назад они с Ириной провели на этой самой даче прелестные часы и собирались опять наведываться туда по выходным. Надоело выклянчивать у друзей ключи от квартир на часочек, к Ирине нельзя — папаша, к нему нельзя — Наташа… Только-только нашли решение проблемы, и какое решение! И на тебе! Иркин «Платоша» сделал широкий жест — облагодетельствовал…

Но не мог же он возразить, отказаться или продемонстрировать Наташе, что злится на нее за это решение. К сожалению, приходилось быть ведомым, плестись в хвосте вслед за ситуацией. Все равно у него не было иной альтернативы. Сам виноват, надо было подсуетиться и придумать что-то, пока Наташа была в отъезде… Но кто же знал, что их с Ириной оборвавшаяся связь вдруг опять так внезапно возобновится… Ведь он честно не собирался к ней возвращаться, считая, что это прошлое, неинтересное и тягостное, которое отмерло само собой. Он ведь не думал об Ирине, словно вычеркнув ее из своей памяти, и даже подсознательно, в снах или мечтах, не возвращаясь к их бурному скоропалительному роману. Наверное, то, что слишком бурно начинается, слишком быстро приедается. Нельзя же гореть, как вспыхнувшая спичка, постоянно — в конце концов, сгоришь. Что и произошло с ним — перегорел, приелось…

Но значит, все же осталась крохотная искорка, раз Ирина сумела раздуть из нее новый пожар.

Он и в этом случае оказывался ведомым — вся инициатива принадлежала Ирине. Это она, кошка, обольстительно терлась вокруг него, желая снова прибрать к рукам, к своим острым коготкам… сцапать, как воробушка… И словно облизывалась в предвкушении сладкой добычи…

…Все сборы проводились в такой спешке, что Наташа еще упихивала в сумку последние вещи, выгребая их из ящиков без разбора, а Владимир Константинович уже ждал их у машины, готовый умчать их в Томилино, к новой жизни в старом доме.

Какой-то листок выпал на пол из груды белья. Наташа подняла и с любопытством развернула… Стихи? Откуда?

— Белая бабочка… Светлячок в ночи… Украденная мечта… Оборвавшаяся мелодия… — быстро выхватила Наташа из текста, пробегая глазами строчки.