Переломный момент - Сюзанна Брокман (2005)

– Знаешь, – протянул тот в ответ, – думаю, я бы предпочел, чтобы ты называл меня Джоунсом.

– Больше не ощущаешь себя Грейди, да? Должно быть, странно. – Глаза Джулза над чашкой кофе были полны сочувствия. Он сделал глоток. – Плюс, когда ты впервые встретился с Молли, то использовал имя Дейв Джоунс. Представляю, как ты привязан к этому имени. Как она тебя называла?

– Не твое гребаное дело.

Джулз вздохнул:

– Я знаю, что ты переживаешь...

– Ты и понятия не имеешь, – отрезал Джоунс.

– Ты прав, – мягко согласился Джулз, – не имею. Вот только и у меня есть люди, которых я люблю и за которых тоже волнуюсь, так что могу представить, каково тебе.

Если это как-то поможет, моя тетя Сью выжила после рака груди. И еще дюжина женщин из группы РСГЛ[30] моей мамы. Люди проходят это испытание и живут дальше.

Джоунс хорошо знал разные методы руководства. От метода болевой угрозы, которым пользовались типы вроде Чая, до праведного и сверхотважного, выбранного Максом, об этом часто говорила Джина.

Видимо, работать на Макса Багата было желанным назначением в Бюро, но агент должен был его еще заслужить, даже если уже числился в команде этого человека. Давай посмотрим, достаточно ли ты хорош, чтобы не отставать от меня и, если да, то я, может быть, разрешу тебе поцеловать мое кольцо.

А еще был раскрепощенный стиль руководства, которого придерживался Джулз.

Будучи санитаром в армии, Джоунс и сам много раз разыгрывал карту «мы все приятели»: «Как поживаешь, солдат? С тобой все будет в порядке. Откуда ты? Ну, похоже, ты побываешь дома, если продержишься еще немного...»

– Избавь меня от ободряющей беседы, – сказал Джоунс. – Не пытайся схватить меня за яй... – Он осознал, что только что произнес и быстро добавил: – В смысле, фигурально. Я не обвиняю тебя в...

Джулз просто сидел и, улыбаясь, наблюдал, как Дейв выпутывается.

– Если хочешь, мы можем составить список запрещенных слов, – сказал агент, когда бормотание Джоунса прекратилось. – Не знаю, например «Дик»[31]. Если тебе понадобится его произнести, просто замени на «дерьмо». Это сработает.

К своему удивлению, Джоунс рассмеялся.

Улыбка Джулза была расслабленной. Спокойной. Ему было абсолютно комфортно с собой. Такого трудно не полюбить, или, по крайней мере, не восхититься им.

– Просто... прекрати пытаться влезть в мою голову, ладно? – произнес Джоунс.

– Прими к сведению, я на твоей стороне, – заявил ему Джулз. Он глянул на Макса, который все еще разговаривал по телефону.

«Плохой коп», а Джулз «хороший коп»?

Джоунс озвучил то, о чем они оба подумали:

– В отличие от Макса, который серьезно настроен навредить мне. Спасибо тебе за... ну знаешь, что сдерживаешь его.

Джулз снова рассмеялся. Но, когда его взгляд упал на коллекцию синяков Джоунса, улыбка исчезла.

– Вы действительно сцепились там, в гостинице, да? – На самом деле это был не вопрос, и он не ожидал, что Джоунс ответит.

– Сильно Макс тебя помял?

Джоунс покачал головой. Ему было неловко, учитывая, что он намного крупнее Макса. Намного выше, намного тяжелее.

– Все в порядке.

– Я могу лишь представить, как он душит тебя почти до... – Джулз пристально посмотрел на ссадины на горле Джоунса. – Да он ведь и в самом деле…

– Я в порядке.

Кэссиди, казалось, был немного потрясен, когда снова посмотрел на Макса.

Какое-то время они просидели молча, затем Джулз откашлялся.

– Несколько лет назад, – начал он, – Макс попросил меня собрать о тебе информацию.

– Я знаю, о чем ты собираешься спросить, – перебил Джоунс. – Ответ «да». Я действительно работал на Чая.

– О. Нет. Вопрос не в этом. У нас много доказательств твоей незаконной деятельности – не только с Чаем, но и с целой толпой индонезийских наркобаронов и оружейных контрабандистов, да и просто с заурядными ворами.