Переломный момент - Сюзанна Брокман (2005)

Джина рассмеялась от мысли про постер к такому фильму, что было очень, очень неправильно. Бог не запрещает врываться к незнакомцам в нижнем белье и начинать внезапно хихикать, так что она превратила смех в кашель.

– Простите. Пыль в моем... Не обращайте на меня внимания, я просто проверяла... – Трубы, собиралась она сказать, но остановилась, потому что, о, мой Бог. В этом был двойной смысл. Проверить трубы – почти проверить твои трубы. Чего она действительно не собиралась делать. Совсем. Вот только до полотенца она заметила загар и его отсутствие в некоторых местах, и это было просто... там.

– Напор воды, – сказала она вместо этого. – Хорошая новость. Напор есть. Он очень... водяной и напористый... – Каким-то образом она добралась до двери. – Приятного дня.

Хорошо, ладно.

Большая часть лагеря все еще пребывала в коме, и Джина добралась до палатки, которую делила с Молли, не встретив ни одного полуголого сотрудника. Например, сестру Марию-Маргарет.

О-о-ой.

Она ворвалась в двери, и испуганная Молли перевернула бутылочку с лаком для ногтей.

– Блин! – раздраженно воскликнула она, пытаясь навести порядок.

Молли была в шелковом бирюзовом платье, с полотенцем вокруг головы и грязевой маской Джины на пол-лица.

Что ж, полдень становился все более и более нереальным. Вместо того, чтобы тосковать и орошать слезами подушку, Молли устроила себе то, что Джина называла «спа-день», завершив его покрыванием ногтей на ногах красным цветом.

Конечно, каждый горюет по-своему.

– Прости, что беспокою, – сказала Джина подруге, – но это не может ждать...

ОТЕЛЬ «ЭЛЬБЕ ГОФ», ГАМБУРГ, ГЕРМАНИЯ

21 ИЮНЯ 2005

НАШИ ДНИ

Макс впустую тратил время, пытаясь уговорить администрацию «Американской медицинской клиники» нарушить правила их политики конфиденциальности клиентов.

Он знал, что они не дадут личную информацию Джины, и тем более не по телефону, но не мог не попробовать.

Стоило ему начать объяснять, кто он такой, почему сейчас в Гамбурге, описывать оба счета и письмо из АМК, женщина, которая подняла трубку, перебила его:

– Подождите, пожалуйста.

Так что он ждал. И ждал. Он знал, это должно было отбить ему охоту, но у него было не так много зацепок, чтобы отступить.

Ожидая, он разложил счета Джины на кровати, рассортировав их по датам.

Он обнаружил, пристально изучив расходы, что Джина оплачивала ланчи, завтраки и обеды своей подруги.

Если только не ела, в буквальном смысле, за двоих.

Прекрасно. Теперь он точно знал, где и что Джина ела в Гамбурге, и где покупала книги – все в непосредственной близости от гостиницы – но больше ничего.

Осмотр ее мусора ничего не дал. И осторожный осмотр остальной части гостиничного номера не приблизил его к опознанию спутницы Джины.

Чертовски странно, как будто она путешествовала с безымянной Джейн. Или, может, с Джеймсом Бондом. Кем бы ни была эта женщина, она обезличила себя получше некоторых оперативных сотрудников верхушки безымянного агентства, которые контактировали с Максом на протяжении его карьеры.

Каковы шансы, что такая нехватка опознавательных знаков случайна?

Все еще ожидая на линии, он проверил одежду во второй раз в поисках меток и обнаружил, что когда-то почти к каждой вещи были пришиты именные бирки. Два маленьких кусочка ткани.

Именные бирки срезали.

Женщина с ужасным немецким акцентом вернулась на линию:

– Мне жаль, сэр. Без разрешения, подписанного пациентом...

– Я хотел бы записаться на прием, чтобы поговорить с доктором, который обследовал ее, – сказал Макс. Он искоса взглянул на счет: – с доктором Лесли Крамером.

Женщина немного помолчала, потом произнесла:

– Как насчет сентября? Семнадцатое. Это среда...

И это через три месяца.

– Простите, вы не понимаете. Я из...