Холодный как лед - Энн Стюарт

– Не мог бы ты подать мне простынь?

Сукин сын ничего не ответил. Наверно, хотел вынудить ее выйти в полотенце, вовсе не ради похоти, а просто чтобы унизить лишний раз. Ну, она этого не допустит. Унижение – состояние разума, а Женевьева уже достигла вершины, или же нижней точки, какой–то час назад, когда распростилась с содержимым желудка, а Питер держал ее, несчастную. По сравнению с этим протопать перед ним в полотенце – такая мелочь.

Помимо всего в таком дешевом мотеле обеспечивали скудными полотенцами, а Женевьева была дама высокая. Она бог знает сколько пробыла в отключке – несколько недель, если не врал Гарри, достаточно ли, чтобы потерять лишний вес? Она оглядела свое тело: то, однако, на вид не изменилось – такое же гладкое и округлое. Очевидно, даже борьба за жизнь и пребывание почти что на пороге смерти не избавят от этих пятнадцати фунтов. Должно быть, только такой она и нужна мирозданию.

Кроме того, это меньшая из ее забот. Женевьева, как могла, обернулась полотенцем, открыла дверь и объявила:

– Я выхожу.

Никакого задрипанного ответа. Потому что Питера не было. Комната была пуста.

Женевьева сдернула покрывало с кровати и завернулась в него, отгоняя мысли об острове Гарри, и направилась к двери. Конечно, закрыто. Питер каким–то образом умудрился запереть ее снаружи, и как она ни возилась с дверью, та не поддавалась.

Рядом с дверью в комнате имелось маленькое окно. Женевьева раздвинула шторы, приготовившись взять стул и вынести стекло. К несчастью, «Сонный час» не доверял стульям – очевидно, люди здесь использовали только кровати и ничего больше. Прикроватный столик прикрепили к стене, а телевизор привинтили к месту. Разбить окно было нечем.

Кроме собственного кулака. Женевьева видела, как это делается в кино – на вид довольно просто. Оборачиваешь руку полотенцем и бьешь по стеклу. Она взяла одно из использованных полотенец, обернула руку и вдарила по окну.

К несчастью, даже тонкая ткань смягчает удар, стекло даже не затряслось. Женевьева вполголоса выругалась, бросила полотенце, содрала наволочку с подушки, снова обернула руку. Сжала кулак и попыталась изобразить сцену из фильма с участием Джета Ли или Санни Тибы, ударив в центр стекла.

И не смогла сдержать крик боли, когда все тело сотряслось от удара такой силы. Рука и пальцы онемели, запястье заныло, а окно как стояло, так и осталось стоять.

Стекло, должно быть, ударопрочное, что единственное имело смысл, учитывая район и очевидную клиентуру. Всю руку ломило, а трясти – только сделать хуже, поэтому Женевьева с тихим стоном прижала ее к животу. Однако не сдалась.

Женевьеве нравились фильмы о боевых искусствах, хотя она знала, как далеки они были от ее тренировок у мастера Тенчи. Удары ногой ей не особо давались, и к тому же практики давно не было, но если Джет Ли вынес ногой автомобильное окошко, то она наверняка могла справиться с прочным окном гостиничного номера.

Здоровой рукой она обернула наволочку вокруг ноги, но не смогла сообразить, как закрепить ткань. Женевьеве совсем не надо было, чтобы лодыжку задели острые края стекла.

Наконец, она сдалась, с чувством поражения упав на кровать. Что, если Питер не вернется? Что, если он засунул ее сюда, закрыл, чтобы Женевьева умерла от голода? Она огляделась в поисках телефона, чтобы в случае чего позвать на помощь, о чем ей в скором времени стоит подумать, но, конечно же, ничего такого не нашлось. Она понятия не имела, звукопроницаемы ли стены, но подозревала, что на это дело владельцы не поскупились. Становилось очевидным, что мотель оборудован в расчете на почасовую оплату – отсюда отсутствие стульев и телефона. Однако при этом клиенты были способны производить много шума, не желая, чтобы их услышали.