Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

Он острил на свой манер, но Натали стало не по себе.

— А еще я занимаюсь прогнозами… — продолжал Старков. — Будучи студентом, я написал курсовую работу по экономике, где предсказал, что США будут закупать у японцев вагоны и оборудование для нью-йоркского метро.

— Прогноз, по-моему, оправдался, — вежливо поддержала беседу Натали.

— На сто процентов. Это был год, когда умер Сталин. Япония еще лежала в развалинах. Профессора надо мной посмеялись. «Дай бог, если япошки смогут наладить выпуск велосипедов в ближайшую пятилетку!» Теперь весь мир ахает, созерцая японское чудо. А мои бывшие профессора просятся на любую работу ко мне в институт.

— Вы им отказываете?

— Естественно. Я не занимаюсь благотворительностью за государственный счет. И, кроме того, я помню, как надо мной издевались тогда. Моим следующим прогнозом был бум вокруг «фольксвагена». Я предсказал его за три года до того, как птенчик проклюнулся.

— Вы удивительный человек! Вы изучаете Америку?

— Америка медленно тонет. Она повторяет путь старых империй — Греции, Рима, Британии. А знаете, почему?

— Скажите.

— Правящая элита выдохлась.

— Мой отец говорит то же самое.

— Я получал справку о биографии вашего отца. У нас хранятся все данные о дипломатах. Ваш отец — умный человек. А вы… вы еще золотой песок перед промывкой…

— Но ведь есть надежда, что это не пустая порода? — засмеялась Натали.

— Иначе я бы не затеял с вами этот разговор. В желобе вот-вот блеснет крупинка золота.

— Спасибо, вы меня ободрили.

— Свои прогнозы я составляю на основе статистики.

— Только статистики? И больше никаких других данных? — Натали осторожно закинула удочку и тотчас же пожалела об этом. Ей почему-то стало страшно. Этот человек вызывал у нее недоверие и чувство грозящей опасности.

Когда Старков снял очки, чтобы протереть стекла, Натали посмотрела ему в глаза. Они у него были серо-голубые, почти бесцветные.

— Мы пользуемся только газетными публикациями и биржевыми бюллетенями!

— Ах, так!

— Да, так.

— А как Советы? Каков ваш прогноз? Они тоже клонятся к упадку, как Римская или Британская империи?

— Я узкий специалист. Я занимаюсь только свободной экономикой.

— Мы перестраиваемся, — вмешался наконец-то в разговор Федор Шелпин. Его чуткое ухо ловило каждую фразу. — Наш генсек Горбачев постепенно освобождает экономику и привлекает новых молодых людей к руководству. Нам не грозят катаклизмы.

— У нас слишком вязкая почва. Мы не потонем, но погрязнем, — не удержался от саркастического замечания Старков. И тут же замолк.

Общее внимание привлекло появление опоздавшего гостя. Он, запыхавшийся и энергичный, лет пятидесяти, не больше, с благопристойной сединой на висках, степенно налил себе рюмку водки, бесцеремонно отодвинул локтем собравшегося уже что-то сказать директора «Союзпушнины» и сам произнес тост.

Этот тост Натали не расслышала, потому что в это же самое время Федор Шелпин жарко шептал ей в ухо:

— Молодая элита. Министр внешней торговли — Ростов, не Петя Ростов из «Войны и мира», а Федор — мой тезка.

— Плутократ, — пояснил Старков. — Дитя перестройки, с ловкостью акробата балансирующий между социализмом и капитализмом. Ростов перемещался по залу с завидной быстротой. Еще минуту назад он сидел за председательским столом, и вот он уже здесь, и Шелпин поспешно освобождает для него место рядом с Натали.

— Спасибо, Федя! — Ростов произнес это так, как будто дал Шелпину доллар на чай. Он по-хозяйски положил руку на стол, так что задрался коротковатый рукав его дорогого импортного пиджака и показалась белоснежная манжета рубашки и золотой «ролекс» на волосатом запястье. — Мы так были рады, когда вы поженились с Уоллесом. И так скорбим о нашей общей утрате. И в том, и в другом случае мы посылали телеграммы — и поздравительную, и с соболезнованием. Я не ошибаюсь, Федя?