Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

— Все это построили до того, как Колумб открыл вашу Америку. Тут каждый кирпич пропитан кровью — ударь в него, она брызнет! Ну-ка, пригнись, Наталья!

Она увидела вертолет в маскировочной окраске с вращающимися винтами над кабиной и на хвосте.

— Кто вам разрешил посадить здесь вертолет?

— Я не нуждаюсь ни в чьих разрешениях. Я не отчитываюсь ни перед кем!

Через минуту они поднялись в воздух и увидели Кремль и Москву, склонившуюся перед ними, словно в поклоне.

— Иван! — крикнул Лапшин в микрофон радиосвязи. — Ну-ка заставь нашу златоглавую столицу поклониться нам еще раз.

Безмолвный вертолетчик сделал вираж, и земная поверхность накренилась под другим углом. Вертолет взял курс куда-то во тьму.

— И от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней… — пропел Лапшин. — Броня крепка и танки наши быстры… Ваши жирные рождественские индейки боятся нас и готовы откупиться. Только они платят кому попало, у кого руки загребущие. Но дадим им по рукам!

Он с трудом вытащил из кармана объемистую бутыль.

— «Золотое» шампанское. Не пробовала?

— Напробовалась, — сказала Натали, подражая интонациям своей недавней знакомой Елены.

— А из горла? Чтоб дух захватывало?

Лапшин с яростью вырвал опутанную проволокой пробку и начал вливать в себя пенящуюся жидкость.

Натали с ужасом смотрела на него. Наконец он поперхнулся, закашлялся и заявил как ни в чем не бывало:

— Москва кончилась. Начинаются мои владения.

Внизу было темно. Редкие огоньки только подчеркивали безлюдье.

— Люди бегут из деревень, — вдруг трезвым голосом заявил Лапшин. — Им выгоднее перепродавать банки иностранного пива, стоя под снегом и дождем, чтобы получить навар!

Ярость охватила его. Он весь светился, как будто облил себя бензином и поджег.

Когда вертолет начал снижаться, он скомандовал пилоту «Свет!», и озарилось лучами прожекторов заснеженное редколесье, по которому метнулась серая стая.

Натали ахнула:

— Волки?

— Их ближайшие родственники! Любимые мои звери, — с самодовольством ответил не очень трезвый генерал.

Винты вертолета еще не остановились, а Лапшин уже вел Натали, согнувшуюся под вьюгой и ветром, к своему убежищу.

Там было светло и уютно. Ей вспомнились тщательно охраняемые владения Джефферсона Джервиса и зеленые лужайки в поместье супруги Грега Стюарта посреди переполненного людьми Нью-Йорка. Изоляция от суетного мира — вот признак элиты, всегда и везде, во все века и во всех странах.

Александр Лапшин тут же наполнил два высоких граненых стакана прозрачной ледяной жидкостью. Рука его подрагивала, и горлышко графина чуть позвякивало о края хрустальных стаканов.

— Водка? — поинтересовалась Натали.

— Да. Вы что-нибудь имеете против? — агрессивно спросил генерал.

— Нет, ничего… — ответила вежливо Натали, принимая из его пальцев стакан.

— Залпом! — потребовал Лапшин. — У нас так заведено: первую залпом.

Натали выпила жидкость настолько холодную, что она не имела ни запаха, ни вкуса. Только горло ее обожгло огнем. Она надеялась, что Уоллес не шутил, говоря о том, что, если выпить залпом, она меньше пьянит, чем когда ее пьют маленькими глотками на западный манер.

Александр тут же вновь наполнил до краев пустые стаканы. Он жадно жевал бутерброд, молча указывая пальцем на сервированный стол, предлагая и Натали выбрать себе закуску. Золотистые от жира кусочки прозрачной рыбы были разложены на тарелках, икра, копченое мясо, нарезанное щедрыми ломтями, спелые груши и виноград, действительно напоминающий дамские пальчики, — все это радовало взор и вызывало аппетит.

— Наша армия на самообеспечении. От колхозов и совхозов не дождешься нормальной еды, необходимой солдатам.

— И ваши солдаты едят подобную пищу?

— Солдату положен свой рацион. Поэтому каждый солдат мечтает стать генералом. На честолюбии держится армейская доблесть.