Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

— Подруга есть подруга, — слегка раздраженная непонятливостью Натали ответила Вера. Достав платочек, она вытирала слезы, текущие по щекам.

— Почему вы плачете?

— Потому что Люба умерла. В воскресенье она покончила с собой. Наркотики ее довели…

— Вы с ней дружили?

— Раньше — да. Но в последнее время…Она выбрала свой путь. Что ж, бог ее наказал.

— Можно мне спросить вас кое о чем?

— Пожалуйста, спрашивайте.

— Вы работали на Уоллеса?

Вера застыла на месте. Лицо ее преобразилось, стало каменным.

— Выбирайте выражения, госпожа Невски. За кого вы меня принимаете? Я актриса. Вы могли в этом сегодня убедиться.

— Простите, но вы меня не поняли. Вы могли кое-что узнать, а потом рассказать об этом Уоллесу. Ведь так бывало иногда? Я не ошиблась?

Вера молча кивнула и вновь взяла Натали под руку.

— Я проголодалась, — призналась она.

— Пойдемте ко мне в отель и поужинаем там.

— Спасибо. Вы очень добры.

Они обе одновременно замахали руками водителю проезжавшей мимо машины и через пару минут были уже в «Астории». Швейцар отказался впустить Веру. Натали заявила громко, что эта девушка работает моделью в фирме «Котильон», и буквально протолкнула ее мимо грозного старика в вестибюль. Она вспомнила гневную тираду художника Левы о всевластии в стране подобных стариков и старушек, уполномоченных все контролировать и всех проверять.

Натали поднялась на лифте к себе в номер, оставила там свой жакет и спустилась опять в вестибюль. Вера поджидала ее. Она успела позвонить домой и предупредить родителей, что задерживается. Они прошли в ресторан.

Окинув взглядом буйствующий оркестр и «половецкую» пляску на площадке для танцев, Вера понимающе улыбнулась Натали.

— Василий тоже предпочитал рестораны, где шумно.

— Значит, вы все-таки с ним сотрудничали?

— Вряд ли это можно назвать сотрудничеством. Я ходила на вечеринки. Я соглашалась на свидания с некоторыми людьми, если он меня об этом просил. Потом пересказывала ему то, что они мне говорили. Женщине, особенно актрисе, легко развязать язык любому мужчине. Не так ли?

«Не каждому мужчине! — подумала Натали. — И не всякой женщине удается проникнуть в секреты даже собственного мужа. Уоллес унес свою тайну в могилу».

Когда Натали заказала «Золотое» шампанское, Вера воскликнула:

— Василий всегда его заказывал!

— А вы бывали, Вера, на даче у Ростова?

— У Ростова? Конечно! Его прозвище Ролекс. Вот кто любит пускать пыль в глаза. Он вам не хвастался своей коллекцией порнухи?

— Он был приятелем Уоллеса, а не моим.

Вера немного смутилась.

— Простите, я брякнула, не подумав.

— Значит, Ростов заодно с вами?

Вера пожала плечами.

— Думаю, что нет… А впрочем…

— Что хотел Уоллес узнать о Ростове?

— С кем тот встречался в Америке. О его американских друзьях и приятелях.

— И кто же они?

— Их сотни, тысячи. Я не могла всех запомнить. Из уст нашего Ростова фамилии текли рекой. Василий несколько раз посылал меня к Ролексу проверять и перепроверять. Я совсем запуталась. Если Ростову верить, он перезнакомился со всей Америкой. Василий сначала нервничал, а потом начал смеяться. Он вспомнил про «десять тысяч курьеров» у Гоголя.

— Среди друзей Ростова упоминался Джервис?

Вера ответила, не задумываясь:

— Нет!

— Джефферсон Джервис.

— Определенно нет.

— Почему вы так уверены?

— Потому что Василий интересовался Джервисом. В конце концов я стала играть в открытую… Я спросила Ролекса, знаком ли он с дядечкой, снятым на обложке журнала «Америка»? Ролекс сказал, что знает, кто он, но познакомиться с ним ему не удалось. Я поступила как дура. Потом ругала себя последними словами.

— Почему?

— Потому что, когда я рассказала все Василию, он запретил мне видеться с Ростовым и вообще отменил все мои «вылазки».