— Хотела бы я знать! Не могу объяснить, но чувствую. Я сделала что-то не так — или чего-то не сделала для тебя. Звучит как полная бессмыслица, знаю, но не могу от этого отделаться. Я подвела тебя, бросила, оставила одного, когда ты больше всего нуждался во мне. Случилось что-то плохое, очень плохое, и я боюсь, что это может повториться. И знаешь, Деклан, понимаю, это звучит глупо, но я виновата перед тобой, и я хочу попросить у тебя прощения, хоть и сама не знаю за что.

— Все хорошо. — Он поцеловал ее в лоб. — Не знаю, о чем ты говоришь, но точно знаю одно: если ты и бросила меня в беде, то не по собственной воле. Ты ни в чем передо мной не виновата. Не думай больше об этом, солнышко, сейчас не время горевать о прошлом. Сегодня надо смотреть в будущее.

— Наверное, ты прав. Просто… просто будь осторожен, — быстро проговорила она, заметив, что к ним приближается Реми.

— Эй, друг, верни мне жену! У тебя своя девушка есть!

— В самом деле, пойду-ка поищу ее.

Лину он обнаружил в кружке женщин: ее алое платье притягивало взор, словно язык пламени.

Должно быть, его мгновенная реакция на нее передалась ей: повернув голову, она встретилась с ним взглядом, и лицо ее озарилось довольной улыбкой.

Но в последний миг Деклан свернул к мисс Одетте и предложил ей руку.

— Мисс Одетта, потанцуете со мной?

— Не было еще дня, когда я отказалась бы потанцевать с завидным кавалером!

— Отлично выглядите, — сказал он, когда они вышли на середину залы.

— На свадьбе всегда чувствуешь себя моложе. Я познакомилась с твоей мамой, — добавила она.

— М-м… вот как?

— Хочешь спросить, о чем мы говорили! — угадала Одетта. — Знаешь, мы с ней отлично поладили. Я сказала, что с первой же встречи разглядела в тебе хорошее воспитание, и ей это, кажется, польстило. Она вернула мне комплимент, сказав то же самое о Лине. А потом мы болтали о том, о чем обычно болтают женщины на свадьбах. Тебе это вряд ли будет интересно — кроме одного: мы сошлись на том, что ты настоящий красавец и что такому видному мужчине стоит чаще выходить на люди в смокинге.

— О профессии метрдотеля я уже думал. Но там требуется знание французского — боюсь, не потяну.

— Значит, чтобы снова увидеть тебя при полном параде, придется нам дождаться твоей собственной свадьбы.

— Точно. — И Деклан покосился в сторону Лины. — А праздник удался, верно? Ночью я боялся, что буря поломает кусты и цветы в саду, но все обошлось.

— Буря? О чем ты? Сегодня ночью не было никакой бури.

— Как не было? Гроза, ливень, ветер… Неужто вы все проспали?

— Я не ложилась до полуночи, — проговорила Одетта, пристально вглядываясь в его лицо. — Пришивала оборки к этому платью. Потом проснулась и вышла около четырех — Руфус начал проситься на двор. В Доме Мане горел свет. Я еще подумала: странно, что ты не спишь. Деклан, ночь была тихая и ясная, как сон младенца.

— Я… гм… должно быть, эта буря мне приснилась. Знаете, усталость, напряжение перед свадьбой… — пробормотал Деклан.

Он совершенно точно знал, что не вставал около четырех утра. Да и вообще не вставал этой ночью, после того как около полуночи лег в постель, перед этим пройдя по всему дому и везде погасив свет.

Значит, все это ему приснилось? Вой ветра, сверкание молний, дождь, стучащий в окно. Золотистые языки пламени в камине. Боль, пот, жажда. Кровь.

Женские руки, женские голоса — успокаивающие, ободряющие; один из них очень похож на голос Эффи…

И вдруг он вспомнил все — и замер посреди танца как вкопанный.

Он рожал. Рожал ребенка.

О господи!

— Деклан! — Одетта подхватила его под руку и мягко повела прочь из зала. — Выйдем на улицу. Похоже, тебе нужно глотнуть свежего воздуха.

— Да… как и тогда… я тоже задыхался, и они успокаивали меня, как вы сейчас…

— Что?