Радость и боль - Энн Мэтер (1995)

— Она по-прежнему ваша! Только уходите! Оставьте меня одного!

Лора побрела к двери и выбралась из комнаты. Ее так трясло, что она с трудом переставляла ноги. Дойдя до своей комнаты, она без сил свалилась на кровать. Со стоном она повернулась лицом вниз и уткнулась в покрывало. Какая же она была дура, глупая, глупая, глупая дурочка! Как она могла вообразить, что то, что она чувствовала к Рафаэлю Мадралене, могло вот так просто умереть? Не это ли скрытое чувство было причиной того, что она сразу же импульсивно стала добиваться этого места? И не это ли заставило ее бросить удобное занятие и спокойную жизнь в Англии и поехать в Испанию, чтобы работать у человека, который не выказывал ей ничего, кроме насмешек и презрения? Лора сжала кулаки. Последние минуты, проведенные в кабинете Рафаэля, определенно стали для нее открытием. У нее не было больше сомнений в том, чем он обеспокоен. Может быть, он и изменился, может быть, в нем стало больше жесткости и горечи, но в нем оставался все тот же магнетизм, который с самого начала притягивал ее к нему, и притворяться, что этого нет, было бессмысленно. Она оставалась в имении, работа ей была обеспечена еще на четыре недели, но она больше не чувствовала себя защищенной. Она любила его!

Глава пятая

В течение следующих нескольких дней Лора мало видела Рафаэля Мадралену. Днем, когда она проводила время с Карлосом, она старалась не попадаться ему на глаза, а вечером всегда присутствовали донья Луиза и Розетта Бургос и отвлекали его внимание на себя. Она только приноровилась спускаться к обеду, уже зная, что кто-то из них уже там, так что никогда ей не приходилось оставаться с доном Рафаэлем наедине.

Нельзя сказать, что он вовсе не замечал ее присутствия, но он ел свой обед, обсуждал дела поместья с доньей Луизой и Розеттой, а потом сразу же исчезал в своем кабинете. Однажды за обедом отсутствовали и он и Розетта. Донья Луиза сообщила, что их обоих пригласили на встречу, которую устраивали друзья в Кадисе. А поскольку от Кадиса до Мадралены дорога не близкая, то лишь поздней ночью Лора услышала, как машина въезжает в ворота усадьбы. Лоре не спалось, и она невольно прислушивалась к шуму. Она слышала их голоса, когда они тихо прошли во внутренний двор, и ее сердце болезненно сжалось. В конечном счете это было то, чего добивалась Розетта, теперь это было ясно, и, очевидно, именно с таким расчетом девушка заняла место компаньонки пожилой женщины.

Утром, когда Лора, Карлос и Элизабет вместе завтракали, в детской появился неожиданный посетитель, и щеки Лоры раскраснелись, когда в комнату вошел дон Рафаэль, загорелый и энергичный, в верховых бриджах и белой шелковой рубашке.

— Buenos dias, segnora, segnorita, — мягким голосом поздоровался он, нежно потрепав по волосам сына. — Надеюсь, вы все здоровы?

Карлос смотрел на своего отца выжидательно.

— А почему ты здесь, папа? — спросил он, широко открыв глаза. — Ты ведь не ходишь в детскую!

Лора наклонила голову, опасаясь, что дон Рафаэль пожелает побеседовать с сыном наедине, но это было не так. Вместо этого дон Рафаэль сказал:

— Вчера вечером я уезжал и не смог провести, как обычно, час вместе с тобой, Карлос. Поэтому я подумал, может быть, ты сможешь провести это время со мной утром. Все дела по имению на этот момент выполнены, и я могу немного отдохнуть.

Карлос задумчиво посмотрел на свои липкие пальцы и без особого энтузиазма спросил:

— Это значит — ты хочешь, чтобы я сейчас пошел в твой кабинет?

Дон Рафаэль нахмурился.

— Тебе это не по нраву, pequeno? — Он посмотрел на склоненную голову Лоры. — Можно подумать, что ты предпочел бы провести это время, занимаясь уроками с твоей гувернанткой?

Карлос поднял голову.

— О, но мы не делаем никаких уроков, — начал было он и замолчал, поймав многозначительный взгляд Лоры.

Дон Рафаэль глубоко вздохнул.