Радость и боль - Энн Мэтер (1995)

— Tia Тереса похожа на маму, когда она была жива, да, папа? — спросил мальчик задумчиво и осекся под гневным взглядом, который бросил на него отец.

Лора нахмурилась, не желая напрямую повторять вопрос мальчика, но Рафаэль сам подсказал ответ.

— Элена была родной сестрой Рикардо и Тересы, — сурово сказал он.

— Понимаю, — коротко ответила Лора, которая почувствовала, что вдали от Мадралены Рафаэль как бы сбрасывал часть своего холодного безразличия, а теперь, снова приближаясь к дому, он будто снова надевал свою маску горечи. Она хотела сказать что-нибудь, чтобы разогнать мрачную атмосферу, сгущавшуюся над ними, но не находила слов, и даже Карлос, казалось, почувствовал перемену, происходящую с его отцом, и спокойно сидел на заднем сиденье.

* * *

Прошло еще несколько дней, прежде чем Лора снова увидела Рафаэля Мадралену. Они с Карлосом жили по своему нормальному расписанию, часами гуляли в садах, изучая цветы и насекомых, а потом рылись в книгах, которые отец предоставил для его обучения. Книги в большинстве были слишком сложными для мальчика четырех с половиной лет, но картинки в них оказались интересными, и Лора снабдила их собственными надписями. Карлос оказался способным учеником, он быстро выучил буквы, и ему нравилось вырезать их ножницами из больших листов. Лора вначале с опаской давала ему ножницы, боясь, что он однажды изрежет какой-нибудь дорогой художественный альбом. Но короткого наставления оказалось вполне достаточно и можно было спокойно оставлять его за этим занятием.

К концу второй недели ее пребывания в Мадралене Карлос мог правильно написать свое имя и понимал некоторые простые слова в книжке с картинками и с надписями к ним. Лора обнаружила, что он очень любит рисовать, и многие его рисунки стали украшением стен детской. Она также уговорила Марию попросить у одного из садовников немного песку, и теперь у стены в детской стоял большой металлический ящик, полный песка, и Карлос мог в нем играть, сколько душа пожелает, невзирая на погоду. Она предпочла бы, чтобы он играл с песком вне дома, но, с другой стороны, отпадала необходимость в таком анахронизме, как детская песочница.

Ежевечерний обед был самым трудным моментом дня. Тревога усиливалась от незнания, будет ли сегодня за обедом Рафаэль, а когда его не было, ее охватывало огромное разочарование, хотя этот факт мог показаться смешным. Ведь, в конечном счете, чем меньше она виделась с ним, тем спокойнее было ей самой, так как не была уверена, что сможет надежно скрывать свои чувства.

Донья Луиза проявляла большой интерес к успехам своего внучатого племянника и часто сама заходила в детскую и просила Карлоса продемонстрировать ей свои таланты. Ребенок нуждался в ком-то, кому он мог бы показать свои работы. Лора считала, что, независимо от своего настроения, Рафаэлю следовало бы почаще вспоминать, что у него есть сын. После поездки в Альхесирас он только раз провел некоторое время с Карлосом, и это было рано утром, еще до того, как донья Луиза и Лора проснулись. Он забрал Карлоса из детской и поехал с ним кататься на лошади в пустынные просторы, где паслись быки. Лору вначале испугало то, что Рафаэль взял своего сына туда, где бродят такие опасные животные, но Элизабет только усмехнулась и сказала, что с отцом Карлосу не угрожает опасность.

Когда Лора узнала, что Карлос выезжал так и раньше, она спросила у Элизабет, нельзя ли присоединиться к ним, но тут Элизабет выразила решительные сомнения.

— Я не думаю, что дон Рафаэль позволит вам выезжать верхом на мыс, — ответила она, покачав головой. — В конце концов, вы должны признать, что не привыкли обращаться с быками! — Она криво усмехнулась.

Лора успела рассказать ей о своей встрече с Рафаэлем в то первое утро, когда она вышла на прогулку одна.

Теперь она лишь вздохнула и кивнула головой.

— Да, я полагаю, вы правы. А какой опыт имеет Раф… я хотела сказать, дон Рафаэль? — спросила она, покраснев.