Камень любви - Валентина Мельникова (2014)

— О чем мы давеча говорили? А! Вспомнил! О коменданте! Словом, принес он ключи. А бабка моя, ей девятнадцать тогда едва исполнилось, в слезы… Ну, я эти слезы быстро унял! — Пал Палыч с довольным видом расправил усы. — В молодости я о-го-го был! Орел! Так что не теряйся, Георгич, куй железо, пока горячо.

— Иди уже! Орел! — усмехнулся Анатолий. — Как-нибудь сами разберемся…

Глава 15

Глубокая ночь, будто траурным крепом, накрыла землю. Желтый глаз луны уставился на мир внизу, и от этого пристального и надменного взгляда по спине невольно пробегали мурашки, нарастали волнение и тревога. Подобной луны — внимательной и огромной — никогда не увидишь в городе. А вокруг, в бескрайнем и черном, словно весенняя пашня, небе — россыпи несметных сокровищ. Точно щедрая и сильная рука сеятеля разбросала там монеты, драгоценные камни и слитки золота, чтобы проросли они звездами…

Пугаясь пристального взгляда ночного светила, некоторые звезды срывались с небес. Звезды-странники, звезды-бродяги, они как люди, гонимые поисками земли обетованной, уносились за горизонт, в несусветные дали. Но, в отличие от людей, звезды не подвластны ни чувствам, ни времени. Они бесконечно далеки и мерцают, как несбыточная мечта, как призрак далекого счастья.

Легкие облака тонкой кисеей затянули луну, но бледные лучи пробились сквозь них, накрыли лес серебристой паутиной, наполнили игрой теней и световых бликов, отчего все вокруг представлялось теперь совершенно иным — причудливым, таинственным и немного пугающим. Силуэты уснувших сосен и берез казались то призраками в саванах из лунного света, то персонажами детских фантазий.

А тишина стояла такая, что слышно было, как легкий ветерок трогал листья берез, баюкал травы, чьи душистые запахи струились в воздухе и, будто сон притихшей земли, поднимались вверх. И там, в непомерной глубине ночного неба, ароматы лета и звезды сливались в одну молочно-белую реку, которая, разлившись по небосводу, разделила его, точно каравай хлеба, на две половины.

Длинные тени сосен перечеркнули поляну. Днем она была полна благодати и дурманящих запахов, но сейчас показалась Татьяне чужой и не очень привлекательной. Высокая, густая трава, по которой так приятно было ступать днем, путалась в ногах. К тому же кеды быстро промокли от росы. Совсем близко ухнула какая-то птица. Татьяна вздрогнула, но Анатолий крепче сжал ее ладонь.

— Не бойся, это всего лишь филин.

— Совсем не боюсь, — прошептала она. — Просто неожиданно!

Анатолий ничего не ответил, потому что они вышли к раскопу. Прислушались, огляделись. Тихо, спокойно. Ни звука постороннего, ни движения.

— Где палатка? — спросила она шепотом.

— Там, — махнул рукой Анатолий, — у дальней стороны раскопа. — И вопросительно глянул на нее. — Подождешь меня здесь или тоже пойдешь?

— Пойду, — сказала она решительно. — Я что, зря напросилась?

— Ну гляди, — усмехнулся он одними губами. — Двинем вкруговую, опять через лес. Ступай сначала на носок, а затем на пятку, чтобы не слишком шуметь.

«Ну лазутчики прямо!» — хотела она пошутить, но промолчала.

Анатолий был настроен серьезно.

— Пригнись! — приказал он. — И — короткими перебежками, от дерева к дереву… Пошли!

Редкая березовая роща просматривалась насквозь, но в тени густых крон легко было укрыться, только трава снова заплетала ноги. Пару раз Татьяна едва не упала, а в третий — приземлилась на четвереньки. Анатолий оглянулся, прижал палец к губам. Глаза его сердито сверкнули.

Она молитвенно сложила ладони: «Прости!» И выругалась про себя: «У, корова неуклюжая!»