Верни мои крылья! - Елена Вернер (2015)

Назавтра Ника Стародумова не видела. Утром рабочие сцены домонтировали все декорации, и она сновала из зала в кабинет Липатовой и к себе в кассу, исполняя тысячу поручений в час. Каким-то образом за последнее время ее обязанности стали гораздо больше соответствовать должности администратора театра, чем у Реброва, который бесцельно слонялся из угла в угол, а получив указания от начальницы, кидался исполнять их с излишней торопливостью, а потому все путая и портя. Когда Липатова срывалась на него, сотрясая стены, Ребров вжимал голову в плечи и имел вид настолько жалкий и бессловесный, что Нике становилось больно за него. Помимо этого, она чувствовала свою вину за то, что, по сути, отбирает его работу, сама того не желая. Так что ко всему прочему добавились еще и незаметные хлопоты вокруг него, большого ребенка в вытертых брюках и рыжеватом пиджачке, которого так и хотелось напоить чаем или накормить ватрушкой. Услышав очередное приказание Липатовой, данное ему, Ника выискивала способ проверить, правильно ли он все делает, чтобы помочь в случае необходимости или просто проследить, не вмешиваясь, как ангелок на правом плече. «Правда, прошлое ангельское мое участие обернулось не лучшим образом», – досадливо морщилась девушка, вспоминая вчерашнюю встречу со Стародумовым и Катей, как-то уж очень стремительно покинувшей категорию безнадежно влюбленных поклонниц. Ребров замечал Никино участие и хоть и дулся обиженно и смотрел искоса, но от ватрушки и чая не отказался ни разу.

Из-за неприятного осадка, оставленного прошлым вечером, Ника постоянно возвращалась к нему в мыслях. А еще, отчасти, чтобы не думать об объятиях Кирилла, подаренных ей по ошибке – не иначе. Вот и теперь, когда во время репетиции очередь дошла до появления Улисса, роль которого исполнял Борис, все удивленно поискали Стародумова глазами, неминуемо утыкаясь в бесстрастную маску на лице Липатовой, и не посмели ничего спросить. Лариса Юрьевна схватила текст пьесы и принялась читать реплики мужа, заменяя его. Знала ли она, где он? Наверное, да, иначе перевернула бы вверх дном весь город, а не восседала бы тут, прямая, как будто проглоченный аршин застрял у нее вдоль позвоночника.

Распечатывая несколько эскизов премьерной афиши, присланной знакомым художником для утверждения Липатовой, Ника глядела на нехотя, рывками выползающие из принтера плотные листы и думала о том, что говорил Стародумов, пока они ждали Катю, устроившись на ковре фойе. Ника сидела подтянув ноги к груди и поставив подбородок на удобную выемку колена, словно нарочно придуманную для этого природой. Борис лежал, склонив голову набок и, совсем изнуренный опьянением, которое все больше сменялось похмельем еще до наступления следующего дня, разговаривал все медленнее и неразборчивее. И вслушивалась Ника лишь потому, что темой разговора стал Кирилл.

– Мечников этот – пройдоха. Все от него будто башку потеряли. Даже Риммке – и той мозги снесло. Хотя у нее их вообще-то не было отродясь… Даже Лариска моя растаяла. А чтобы Лариска растаяла, ты мне уж поверь, это надо умудриться.

Ника стыдливо раскраснелась и тревожно покосилась на актера, но тот был занят лишь развитием собственной мысли:

– Парень он, конечно… Не красавец, это уж точно. Но с изюминкой, с огоньком. Лариска таких любит. Вон как оживилась, когда он пришел. Перья распушила, дура. А он на нее внимания не обратил. Как уж она перед зеркалом вертелась! Кофточек прикупила, аж три штуки. Только куда ей с цыганкой тягаться – смех. Нет, я не против этого товарища, мне он даже нравится. Но рисковый. И если уж пошла такая пьянка – думать головой надо, а не одним местом. Составил он Лариске моей бизнес-план… ну типа развития театра, премьера, привлечение капитала…

Увлекаясь темой, Стародумов стал выражаться довольно складно, и только частое громкое икание портило эффект. Ника принесла ему воды, и он несколькими глотками осушил стакан – и снова икнул.