Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

– Оставь, Йохим, эти мысли. У тебя найдутся дела поважнее. Я даже мог сказать, поинтереснее… – Остин заметил иронический взгляд Динстлера, но упрямо, с нарочитой обстоятельностью продолжал: – Может быть не стоило бы сейчас затевать этот разговор, но ты должен понять мою тревогу, особенно теперь… Я не зря увез тогда эту русскую девочку. Ее ожидает участь Ванды. Спасти Викторию можешь только ты. Если, конечно, захочешь. Я не вправе настаивать – это моя личная просьба. Присмотрись к ней получше, подумай… Видишь ли – у меня есть очень серьезные обязательства перед ее родными. Ответственность за ее жизнь теперь несу я… Йохим вспомнил этот разговор, собираясь на остров Браунов. Получив приглашение на Рождество он любезно, но категорически отказался от визита – быть на людях ему все еще было невыносимо. Но Алиса сказала:

– Йохим, я страшная эгоистка, но продолжаю настаивать – приезжай. Ты очень нужен нам сейчас. Это важно, клянусь тебе. Криса взяли на каникулы Леденцы, решив, что в большой семье мальчику легче будет справиться с горем, чем вдвоем с пребывающим в глубокой депрессии отцом. Динстлер отдал распоряжение по клинике своему заместителю и отбыл на остров Браунов, с которого когда-то началась его новая совершенно невероятная жизнь. …Дани и Сильвия пообещали девятилетней Мари, что у Браунов будет ее сверстник, Кристофер и девочка активно собиралась, набив полную сумку компьютерными играми и интереснейшими конструкторами. Эта девчушка, абсолютно игнорировавшая кукольные забавы, очень рано проявила технические склонности, разбирая до винтика все попадающиеся ей в руки вещи. Она обещала стать прехорошенькой и очень похожей на мать белокожая, темноглазая шатенка, подвижная, цепкая, как обезьянка, волевая и бесстрашная.

– Хорошенькая компания получилась бы у них с Крисом – разнесли бы пол дома Браунам, – шепнул Дани жене. Сильвия посмотрела на него жалобно и прижалась к груди, как маленькая девочка, спасающаяся от ночных страхов.

– Господи, как близко бродит беда, а мы живем так – будто бессмертны и даже ссоримся, не прощая друг другу холодного кофе или глупого слова… Мы так наивно верим в свою неразлучность. Нет – в неразделимость, Дани. Сильвия провела пальцем у его глаз, губ, погладила виски: -Морщинки. У моего Алена Делона – морщинки. И седина…

– Эй, не придумывай! Это просто выгоревшие пряди. А морщинок-то у Делона побольше. Я еще настоящий огурчик! – Дани нахохлился и расправил плечи. – А моя жена – просто девчонка. Так каждый день и дрожу, что кто-нибудь уведет, – он потормошил загрустившую Сильвию.

– Вот у Йохима увели. Не представляю его вдовцом. Нелепость какая, а главное – непоправимо! Разве с этим можно смириться?