Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

В 9 часов утра 17 февраля ему сообщили, что Евгения благополучно родила дочь – значит, как условились заранее – Вик– торию. Вечером Алексея пустили к жене лишь только потому, что находился он здесь на особом положении. Во-первых, следующим утром должен был возвращаться в Свердловск на работу, а во-вторых, – пользовался актер особой симпатией медперсонала. Леше разрешили посидеть у постели жены и даже немного подержать в руках легонький, пахнущий молоком и дезинфекцией пакетик – 3 кг.500 г., 63 см. Беленькая, с бесцветным пухом на макушке и крохотными беспокойными ручками – Виктория…

Еще три дня после отъезда мужа, стояли на тумбочке у кровати Евгении его тюльпаны – алые, крепенькие, с узкими острыми мордочками, перетянутыми тонкими резинками. Три десятка – пря– мо с рынка, в хрустящем целлофане.

– Сколько же твой за эти цветочки отвалили? Небось рублей сорок, гадала нянечка, любуясь цветами, а главное – нерасчетливостью циркача. Другой бы лучше на продукты поистратился и три гвоздики притащил. Этому же, в первую оче– редь красоту подавай. Вот что значит Артист!

Когда Евгения освободила бутоны от резинок, они распахнулись прямо на глазах огромными лаковоалыми солнцами. И к вечеру опали. …

Начала Евгения ждать лета, то есть возвращения мужа и растила дочь, не упуская возможности продемонстрировать окру– жающим полную удовлетворенность своей женской долей – носилась с письмами и телеграммами, приходившими непривычно часто, но не как положено, к праздникам, а – ни с того, ни с сего – в порыве чувств. Будто такая уж необходимость посылать через тысячи километров телеграфный текст, содержащий всего три слова "скучаю люблю Леша".

А вот снимки, сделанные цирковым фотографом для альбома новой программы, посвященной исключительно аттракциону Караевых – "Кавказские напевы", Евгения показывала всем, красная от гордого бахвальства. В "семье" джигитов появи– лась пара молодых парней, выпускников циркового училища и одна барышня-гимнастка, взявшая на себя основную женскую партию. Аттракцион, собственно, стал маленьким спектаклем, отлично срежиссированной серией зарисовок кавказского быта, – погони и скачки, мирный отдых селения с неизбежными конными соревнованиями джигитов и состязаниями стрелков и, наконец, свадебный той – с песнями и танцами, с умыканием невесты и финальным выездом новобрачных на белом коне. В качестве соавтора сценария и сорежиссера в программе был указан Алексей, он же принимал ведущее участие в танцевальном и стрелковом номере. Не понравилось только Евгении, что на фотографиях рабочих моментов, ее муж почему-то фигурировал и в роли Жениха, держащего перед собой в седле смущенную Невесту. Особенно хорошо были видны его руки, обхватившие чужой стан крепко и бережно. Евгении сильно хотелось плакать, а Татьяна Ивановна заводилась вообще с пол оборота, при виде трудовых успехов зятя.

Да какая Евгении польза от того, что беглый муж пишет и звонит чуть не каждый день и посылку прислал – меховые крошеч– ные унты и варежки для дочери – огромные, годика на три.

– Это как понимать? Супруг твой, я вижу, рассчитывает только к детскому саду объявится, – хмыкала Татьяна Ивановна, рассматривая вещи. Ты должна что-то решить, Евгения. Девочка растет, а Алексей никак не взрослеет. Хватит ему по стране мотаться. У тебя работа нормальная и его со временем хорошо пристроим. Квартиру в новом доме скоро получите. Надо жизнь устраивать, на что-то решиться наконец.

Лето Алексей просидел дома, вернее на даче – в доме Жениной бабушки под Клином с женой и ребенком. Девочка была еще совсем крохотная и забот домашних полно – воду таскать, кипятить, за продуктами на велосипеде в сельпо ездить, дров нако лоть, в городе помогать, крышу чинить… Закрутился Алексей со всем этим, а когда опомнился в конце августа, то засомневался