Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

– Я только вчера вернулся. Надо вещи взять, документы и опять домой ехать. Воевать буду. У нас там плохие дела – революция!

– Чего-чего? – удивилась Лана. – Против кого революция?

– Против Хосейна. Хотят его семью власти лишить. Вот здесь тебе от него подарок, – Амир протянул пухлый конверт. – Ты жди. Искать тебя будет.

Но Лана поняла, что ждать бесполезно. Надо новую сказку про войну и антисоветскую революцию сочинять… А в конвер– те… в конверте были зелененькие крупные купюры.

Когда девчонки поменяли Ланке через кого-то эти доллары на сертификаты, она жутко разбогатела. Даже половины не смог– лал сразу в "Березке" потратить, хотя набрала все, что душе угодно. Выглядела Светлана теперь с хосейновскими подарками, как никогда – загляденье! Когда выходила гулять на бульвар в шубе голландской под зебру с импортной коляской, в которой восседал мальчоночка – весь с иголочки: в финском комбинезончике и красных сапожках, все аж оборачивались. Особенно часто крутился теперь возле Ланы некий Игорек. Этот парень, уже почти выпускник, приехавший в Училище откуда-то с Алтая, был единственным серьезным претендентом на роль законного супруга. Уже трижды за два года делал он Светлане предложение, покорно снося ее измены, или веря ее наглым вракам. В сущности, у нее с Игорем ничего особого и не было – несколько почти символических эпизодов робок он был, да и на жениха не тянул. Встречалась Ланка с ним скорее из жалости – хилый какой-то, затюканный, а смотрит на нее как на королеву жарко и предан– но. К беременной Светлане подступиться боялся, верил слухам про иностранца-жениха, но когда родила она безотцовщину, зая– вился с георгинами и прямо с порога:

– Светлана Витальевна (надо же, отчество вспомнил, она и сама забыла – "Витальевна!"), мне все равно, чей это ребенок. Я не антисемит и не куклуксклановец какой-нибудь. Выходи за меня – будем вместе растить. И чуть не прослезился: губы дрожат, нос покраснел, глаза испуганные, кроличьи.

– Ладушки, Игорек. В ЗАГС пока не побежим, посмотрим, как дело пойдет – примирительно потрепала его по щеке Светлана. – Но ты у меня будешь "самый главный поклонник…"

– Ага, в запасном составе значит, – осклабился вдруг тот по-собачьи, вроде даже, как шерсть дыбом встала. Но быстро остыл, смирился. Так вокруг Светланы и вьется – то на детскую кухню в воскресенье утром сбегает, то постирать поможет и при этом – никаких требований. Выжидает.

…Максиму исполнилось восемь месяцев. Он визжал в пласт– массовой ванночке, отбиваясь от подступившей с мочалкой бабы Раи, когда отворилась в прихожую дверь, потянуло сырым сквоз– нячком.

– Ну кого там еще несет, блин! – гаркнула Ланка, наливая в кувшин горячую воду. – Дверь закройте,обормоты, ребенка простудите! Обернулась и расцвела:

– Женька!… Уж и не ждала!

– Не могла я приехать, Лана… Да потом все, потом расскажу. Дай-ка мне подержать этого здоровячка! – Женя протянула руки и прижала к груди завернутого в простыню, заводящего гневный ор мальчика.

– Ого! Тяжеленький! У тебя-то как?

– Сама видишь, подружка – все о кей! – ослепительно улыбнулась Светлана. – Максимом зовут.

ЧАСТЬ 3

ЛЕПЕСТКИ НА ПЕСКЕ

1

Кое-что про Светлану было известно Жене из материных писем, кое-что через знакомых, но все как-то смутно, с привкусом скандального анекдота. Сама Ланка переписки с подругой не поддерживала, ясно теперь почему – не до посланий было, не хотелось комедию ломать, а плакаться она не любила. Другое дело вдвоем на кухне, прикрыв дверь в комнату, где над спящим внуком сидела Чекануха, просматривая с отключенным звуком передачу "От всей души" с любимой ведущей Аллой Леонтьевой. Все выложила Светлана подруге в тот же вечер, вернее ночь, так как засиделись они чуть не до утра.