Сердце ангела - Людмила Бояджиева (1998)

Он проснулся сразу, словно вынырнул из теплой реки. В камине, устроенном в центре комнаты, подобно очагу под конусообразным медным колпаком, жарко горели поленья. На разукрашенном морозом окне искрились и розовели затейливые экваториальные узоры — пальмы, лианы, фантастические цветы. Вита спала, забросив руки за голову.

Крис тихонько стянул одеяло. Что-то сонно пробормотав, она подсунула под щеку ладонь и свернулась калачиком. Крис растерянно покачал головой: нет, это невозможно понять! Ничто на свете не производило на него впечатление столь ошеломляющего совершенства. Ничто не заставляло плакать от восторга, смешанного с жалостью и нежностью. Никогда так остро, до темноты в глазах, до замирания сердца, не хотелось ему любить. Крис Флавин стал другим.

… «Я не должна была делать этого», — с мукой совершенной ошибки призналась Вита. И попросила забыть о случившемся. Она даже не почувствовала сожаления, так легко убивая его. «Ничего не изменилось, девочка. Ничего», — улыбнулся Флавин. Не мог же он сказать, что просто напросто умер, что уже не живет с той минуты, как Вита отреклась от него.

— Ну вот, думаю, этот маршрут будет наилучшим. Всего одна пересадка, поужинать я смогу уже в Георгштадте, — решила Вита, изучив расписание.

— Извини, я отвлекся. Когда твой рейс?

— К сожалению, через два часа… Нет! Тебе не надо ждать. И так потратил на меня кучу времени. Ведь сегодня опять представление?

— Другое. В Копенгагене. — Флавин рассеянно огляделся, прекращая расспросы. Зачем было сейчас говорить ей, что Ангела над хельсингерским собором больше не будет. Никогда.

— Так ты предпочитаешь ждать здесь? — На всякий случай уточнил Флавин, сдав в камеру хранения багаж Виты. — будь осторожна. Ведь придется лететь под своим именем.

— Какое это теперь имеет значение?! — В лиловой шубке, подаренной Крисом, Вита выглядела ослепительно. Ее нельзя было не заметить и не узнать.

— Действительно. Мисс Джордан поступает под защиту короля. Но если что-то насторожит тебя — дай знать. Телефон всегда при мне. — Флавин стоял перед ней, не находя слов для продолжения разговора. А повернуться и уйти он просто не мог. «Останови ее! Не позволяй уйти! Ведь завтра будет поздно!» — молил кто-то, готовый рыдать от тоски, но Флавин не уступал.

— Желаю счастья, девочка. Спасибо за все. — Выпустив её теплую ладонь, Крис решительно направился к выходу.

Как же ему хотелось сейчас разнести вдребезги сияющие стекла вокзальных киосков или заехать кулаком в добродушную рожу румяного полисмена, хоть как-нибудь усмиряя свою боль.

Он гнал машину с предельно допустимой скоростью, удаляя себя от Виты, и не заметил, как остановился у баржи. — «Черт! Я же хотел попасть в Хельсинборн!» Скрипнув зубами, Флавин уже собрался развернуться. Открытая дверь насторожила его. Вероятно, работник, следивший за плавучим домом, пришел, чтобы навести там порядок к возвращению хозяина. Но в салоне никого не было — ветер шелестел золотым дождем, на ветвях елки тихо позванивали раскачивающиеся шары. Не снимая куртки, Флавин достал из холодильника бутылку джина и сел за стол, обхватив голову руками. Пить здесь одному, в полутемной, холодной комнате было противно. Флавин торопился проглотить обжигающую жидкость, ожидая тупого безумия. В груди немного потеплело, сознание подернулось спасительной мутью. С блестящего бока серебряного ведерка на Криса глядела вытянутая глумливая физиономия. Узкий, длинноносый уродец словно явился из далекого прошлого — нелепый и жалкий.

«Ну что, Верзила Флави, ты все тот же слабак, слабак!» — Крис сошвырнул ведерко и уронил на стол тяжелую голову.