Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

— Да, знатно нас закрутило, где это мы интересно оказались? Фу, как мутит, о, вон водичка вывалилась, я ща.

Парнишка принес две бутылки воды, одну протянул Варе:

— Пейте, может, полегчает!

Вода и впрямь помогла — стало намного легче, тошнота проходила. У березы зашевелился, застонав, мужик. — Ща, дядь Вань, помогу!

Напоили дядь Ваню, пошли к машинам, в Мицубиси охал и пытался выбраться водитель. Молодой мужик оказался здоровенным и могутным, и силенок Вари и парнишки, Костика, явно не хватало, Варя подсунула к губам мужчины бутылку с водой:

— Пей, станет легче, мы вот немного отошли!

Тот, не открывая глаз, сначала едва-едва, а потом с жадностью стал пить воду. Посидел минут пять, а открыв глаза, ошеломленно огляделся… И полилась из него славная, русская, всеми от мала до велика знаемая, матерная речь. Костик заслушался, а Варя тронула мужика за руку:

— Ты угомонись, у нас вон ещё сколько мужиков без сознания, давай, тормоши хозяина своего. Варя пошла к Ищенко, он тоже начинал шевелиться — напоила и его. Очухавшийся дядь Ваня занялся пассажиром, сидевшим на заднем сиденье «Мицубиси», а водила тормошил босса.

Часа через полтора все пришли в себя — бледные, охающие, с дикой головной болью, собрались возле полуфуры и пытались понять, где они и кто так лихо, по ниточке сумел разрезать фургон.

Здоровенный водитель-Игорь вдруг захохотал:

— Во, сейчас водила там мечется. Пол фуры кто-то свистнул.

Его босс — немногословный мужчина лет сорока, Сергей Алексеевич, сказал:

— Время к вечеру, надо определиться с ночлегом, ночи пока не жаркие. Посмотрим, что там еще есть, может, какие-то тряпки, на наше счастье имеются. Давайте, хоть немного разберем, чтобы знать, от чего плясать.

— Да, плакали мои новые джинсы и коры, вот, блин, невезуха! — в сердцах воскликнул Игорь.

— Дядь Вань, ты бы сходил, огляделся. Может, что и поймешь?

Костик пояснил всем:

— Дядь Ваня командиром разведроты был в Чечне.

— Ну тогда ему и карты в руки!

Мужики дружно взялись за разборку товаров, Варя аккуратно складывала их под разлапистой елкой: отдельно — еду, химию всякую, моющие — отдельно, благо, все было уложено на палеты — деревянные поддоны. Тщательно заматывала продукты пленкой, муравьи-то никуда не делись. Разборка подходила к концу — под елкой становилось тесновато, мука, сахарный песок, соль, крупы, макароны, всякие чипсы сухарики, фасоль в банках, какие-то рыбные консервы, три мешка картошки и морковь в пакете, почему-то отдельно от всего упакованного товара, под второй елкой салфетки, моющие средства, гели, кремы, шампунь, всякие средства от тараканов и прочие так нужные в повседневной жизни предметы, а в лесу как бы и ни к чему.

Народ не унывал, Игорь выразил общее мнение:

— Завтра по утру разберемся, поедем домой, куда нас бы не забросило, доедем. Во будет ржака, Сергей Алексеич, у нас экстрим получился. — И вдруг заорал: — О, вот она, зараза, йес!!

На последнем замотанном пленкой палете в больших коробках оказались мужские куртки и простенькие спортивные штаны, но как обрадовались все! Мужики, смеясь, перемерили все, выбирая каждый по себе куртки и штаны:

— Нашим братьям меньшим, китаезам спасибо, хоть кривенько сшито, но тепло! — Игорю с трудом нашлась куртка на его богатырские плечи, он не стал её застегивать, — все равно, теплее, чем в рубашке.

Мужики дружно оборжали Варю, которая, пыхтя, подворачивала длинные рукава.

— Смейтесь, смейтесь, а у меня пальтишко получилось, вот. — Она полезла в карман своей сумки и, вытащив тонкий ремешок, подпоясалась, показала всем язык: — Беее!

— Варвара, не обижайтесь, что мы смеемся, это, скорее всего, отходняк от потрясения.

— Да я все понимаю, и, ребятки, раз уж мы оказались здесь, и неизвестно, что впереди, может, нам пару дней придется из этого леса выбираться, давайте на «ты» перейдем.

Игорь тут же поддержал: