Словно в раю - Джулия Куинн (2014)

Она повернулась и почувствовала, как её голова наклоняется слегка набок, словно изменив угол зрения, ей будет лучше видно Маркуса. Удивительно, но так и произошло. После этого он оказался прямо перед ней, хотя она могла бы поклясться, что видела его совершенно ясно всего несколько минут ранее.

Казалось, что Онория смотрела на него впервые в жизни. Она глядела в глаза Маркуса и видела больше, чем цвет или форму. Дело не в коричневой радужке или черноте зрачка. Она видела его самого, до мельчайших подробностей, и ей подумалось, что…

Я люблю его

.

Эти слова эхом отдались у неё в голове.

Люблю его

.

Нет ничего более удивительной, и вместе с тем более простой истины. Онории показалось, что в ней годами что-то находилось не на своём месте, а теперь Маркус пятью невинными словами – «я смотрел не на Сару» – всё исправил.

Она его любит. И всегда будет любить. Это правильно. Кого ещё она могла полюбить, кроме Маркуса Холройда?

– Я смотрел на тебя, – сказал он так тихо, что она едва расслышала. – Только на тебя.

Онория посмотрела на свою руку, лежащую поверх его руки. Как она там оказалась?

– Маркус? – шепнула девушка, сама не понимая, о чём его спрашивает. Но она не могла заставить себя выговорить ни одного другого слова.

– Онория, – шёпотом ответил он, и….

– Милорд! Милорд!

Онория отшатнулась назад, едва не свалившись с кресла. В коридоре раздался шум, к ним приближались шаги. Онория спешно поднялась и встала позади кресла.

В комнату ворвались леди Уинстед и миссис Уэзерби.

– Письмо, – задыхаясь, проговорила леди Уинстед. – От Дэниела.

Онория пошатнулась и схватилась за спинку кресла в поисках опоры. От брата не было вестей больше года. Возможно, он присылал письма Маркусу, но не ей. Матери Дэниел перестал писать уже очень давно.

– Что там написано? – спросила леди Уинстед, несмотря на то, что Маркус только сломал печать.

– Дай ему открыть письмо, – вмешалась Онория. У неё на языке вертелись слова о том, что им следует выйти из комнаты, чтобы дать Маркусу прочесть письмо в тишине, но она не смогла себя заставить произнести их. Дэниел – её единственный брат, и она ужасно по нему соскучилась. Месяцами от него не приходило ни строчки, но она продолжала говорить себе, что брат не забыл о ней. Его письмо просто потерялось, ведь международная почта так ненадёжна.

Сейчас Онории было всё равно, почему он так долго ей не пишет. Она просто хочет знать, о чём говорится в письме Маркусу.

Так они все стояли там и смотрели на Маркуса, затаив дыхание. В нарушение всяческих приличий никто даже с места не сдвинулся.

– Здоров ли он? – отважилась спросить её мать, когда Маркус закончил читать первую страницу.

– Да, – пробормотал граф, моргая так, словно не мог поверить написанному. – Да. Вообще-то, он возвращается домой.

– Что? – Леди Уинстед побелела, и Онория бросилась к ней, опасаясь, что матери может понадобиться помощь.

Маркус откашлялся:

– Он пишет, что получил некое послание от Хью Прентиса. Рамсгейт наконец согласился забыть прошлые обиды.

Что касается прошлого, Онории подумалось, что эта обида была весьма серьёзной. Когда она в последний раз встретила маркиза Рамсгейта, его едва не хватил апоплексический удар от одного её вида. Конечно, с тех пор прошёл год, но всё же.

– Может быть, лорд Хью заманивает его в ловушку? – спросила Онория. – Чтобы Дэниел вернулся в Англию.

– Я так не думаю, – ответил Маркус, читая вторую страницу. – Он не такой человек.

– А какой он человек? – эхом отозвалась леди Уинстед. – Он сломал жизнь моему сыну.

– Это всё очень странно, – сказал Маркус. Он продолжал читать письмо, отвечая на их вопросы. – Хью Прентис всегда был хорошим человеком. Он эксцентричен, однако не бесчестен.

– Дэниэл написал, когда вернётся? – спросила Онория.

Маркус покачал головою: