Мы странно встретились - Анастасия Дробина (2008)

— А я ничего и не видела, — пожала плечами Катерина. Ее неожиданный собеседник долго и недоверчиво рассматривал ее лицо. Потом перевел взгляд на свой узел, с него — на забор, словно прикидывая, есть ли резон волочить все это назад. Затем неуверенно сказал:

— Соврешь — найду и кишки наизнанку выверну…

— Пугал уже, — усмехнулась Катерина.

— Да ты пойми, дура, что не один я, — с досадой сказал мальчишка. — Сдашь меня, пригребут добро — меня в тот же день корешки и порешат.

— Послушай, ты мне надоел. — Катерина решительно встала и вышла из кустов. — Если боишься — бери свой узел и лезь обратно. Я кричать не буду. Все, будь здоров. — И она быстро, не оглядываясь, зашагала вокруг пруда к аллее.

— Стой! Экая ты гордая! — мальчишка догнал ее, схватил за плечо жесткими, сильными пальцами. — Да стой уже, разобиделась, ровно барышня… Откеля взялась-то такая? Я ваших скольки раз на бульваре видал — парами, как утки, плавают да молчат… А ты другая, кажись.

— Я и есть другая, — отрывисто сказала Катерина. — И здесь ненадолго. Ты прячь, прячь узел свой. А мне в самом деле пора, еще искать кинутся.

— Подождь…

Катерина нетерпеливо повернулась. Мальчишка стоял прямо перед ней, разглядывал в упор желтыми глазами.

— Как тебя звать-то, фартовая?

— Катя, — помедлив, сказала она.

— А я — Василий. Ты сюда захаживай. Может, и я загляну, как время станется.

— Как знаешь, кусты казенные. — И, не утерпев, Катерина поинтересовалась: — А фартовая — это почему? Что это?

Василий заржал в голос и, не отвечая, метнулся через забор: только скрипнули старые доски. Катерина подождала, когда стихнут его шаги. Затем, оглянувшись, зашла в кусты. Узел был там, спрятанный между двумя стволами сирени. Катерина присыпала его охапкой листьев, закидала ветвями. Убедившись, что теперь узел не разглядишь, даже стоя рядом с ним, она вылезла из кустов, наспех поправила на волосах насквозь вымокший платок и побежала вокруг пруда к аллее, откуда уже доносились звавшие ее встревоженные голоса.

Глава 4

Владимир. Неожиданная встреча

В начале октября наступили холода. Низкие свинцовые тучи сыпали уже не колючим дождем, а настоящим снегом, который, упав на промерзшую землю, и не думал таять: лежал длинными белыми заплатами в полях, пятнами покрывал дороги, твердой коркой застывал на крышах. Сидя за столом в темном, грязном, длинном, как кишка, ресторане привокзальной гостиницы города Калуги и ожидая самовар, Владимир смотрел через окно на то, как через двор босиком, лихо перескакивая через замерзшие лужи, мчится Северьян с дюжиной бубликов в руках. Уже смеркалось; в засиженное мухами, мутное окно снова зацарапал-застучал колючий снег. Пахло кислыми щами, за стеной шуршали тараканы. Настроение было хуже некуда.

— Ума лишился? — сердито спросил Владимир, когда Северьян ворвался в зал, произведя своим видом небольшой переполох среди купеческого семейства, занявшего целый стол и состоящего из мамаши и выводка разновозрастных дочерей. — Чего ты, как босяк, без сапог скачешь?

— Как же, буду я сапоги по здешним грязям трепать, — беспечно ответил Северьян, вываливая на стол бублики и тут же суя под мышки замерзшие руки. — Ништо, пока побегаем и так, не велики графья… Ну что, Владимир Дмитрич, не нашлась невеста ваша?

— Она мне не невеста, дурак, — машинально и в который раз сказал Владимир. Северьян только скорчил гримасу: с того самого происшествия под Юхновом он именовал Софью Грешневу не иначе как «невестой вашей милости», и Владимиру уже надоело с ним спорить. Но Северьян продолжал выжидающе разглядывать его своими узкими глазами, и Владимир был вынужден ответить:

— Нет, ее здесь нет. И труппа в театре другая, не чаевская.

— Вот тебе, бабушка… — расстроился Северьян. — А Чаев-то наш где?

— Не знаю. Говорят, часть труппы поехала по ангажементу в Тулу, еще несколько человек — в Нижний…