Город грехов - Катерина Траум

Но сегодня её не остановить. Изучая каждую реакцию его тела на такие касания, Бекки посасывает свою игрушку. Его вкус солоноватый, но приятный, вызывающий лишь азарт. Проходится языком от основания вверх и снова смыкает губы на головке, а от собственного безрассудства мутнеет в глазах. Любопытство просит дойти до конца, увидеть, как содрогнется этот всегда такой стальной человек под ее руками, но внезапно Грант срывается на рык, заставляя ее оторваться:

— Черт, детка, просто трахни меня. Сейчас же, — в тоне прорезаются властные нотки, которым не хочется противиться. И Бекки быстро избавляется от верхней части своего белья, достав из-под кружева лифа припасенный контрацептив. Еще никогда в жизни этого не делала, но желание ощутить все это внутри себя слишком остро, управляет каждым движением, и немного подрагивающие пальчики раскатывают тонкую резину по члену. Последнее препятствие — откровенно промокшие от возбуждения трусики — отброшены в сторону.

— А мне нравится твой вкус — везде, — ухмыляется Ребекка, снова садясь на его бедра, и готовый взорваться от напряжения член упирается прямо между ног, создавая желанное давление. Едва совладав с дыханием, резко остановившимся от пробежавшей под кожей искры, она подается вперед и находит его губы. Поцелуй голодный, требовательный, разжигающий еще большую потребность друг в друге. Сплетаются языками, а ее грудь соприкасается с его торсом, стирая остатки кислорода.

Наконец, он проскальзывает в ее дрожащее тело, и обоюдный выдох облегчения сливается в один. Бекки прикрывает глаза от глубины проникновения и выпрямляется, наслаждаясь этой потрясающей цельностью. Первое поступательное движение бедрами, приподнимаясь и тут же опускаясь, вынуждает ее громко ахнуть от удовольствия, пропитавшего кровь.

Заккари не может оторвать от нее взгляда — сверкающая в свете торшера фарфоровая кожа, припухшие губы и растрепанные кудряшки, чуть прогнувшаяся спинка, выставляющая аккуратную грудь с горошинами сосков напоказ… Туманят голову, и хочется уже прекратить игру, просто подмять это маленькое коварное совершенство под себя и трахать, пока не закричит о пощаде. Но все, что остается в этом положении — в бешенстве рвануть руками и позволить ей медленно и плавно двигаться, только еще больше разжигая желание, но без шанса его удовлетворить.

— Бекки… Черт! Сильней!

Всхлипнув, она набирает темп, но тело уже слишком непослушное, чтобы избавить их обоих от сворачивающего в узел нервы напряжения. Нет. Не быть ей главной — да она и не хочет. Тянет руку к своему пояску и отчаянно рвет узел, слишком затянувшийся, не поддающийся пальцам. Поняв, что она сдается, Зак, рыкнув от нетерпения, делает максимально сильный рывок, и путы не выдерживают: тихий треск, говорящий, что взбешенный зверь на свободе. Бекки успевает только издать громкий стон, когда Грант, метнувшись вперед, накрывает её тело собой и проникает в нее еще глубже.

— Да! Зак… Да! — впивается ноготками в его плечи, находя долгожданную опору, в которой так нуждалась. Скрещивает ноги у него на спине, а он уже не собирается церемонится, просто вбивая ее в матрас каждым толчком, вышибающим воздух.

Его темперамент берет верх над сознанием, и ритм движений рваный, неровный, резкий, но зато вызывающий тонкие стоны у извивающейся девушки. Грудь разрывает на части, дыхания нет совсем, а по телу проносится судорога, и Заккари вцепляется зубами в ее шейку. Укус сменяется багровыми следами, а крепкий узел внизу живота стянут уже невозможно сильно, грозя разорвать этот мир. Только она, его страстная девочка — все остальное уплывает в ничто.

— Ааах! — она сжимается в комок ощущений, открываясь для него без остатка, а из глаз катятся слезы от силы толчков, от необузданности её любимого. Растворяется в его руках, и внутри словно взрывается пестрый фейерверк, — Да… — протяжно, громко. Тело бросает в дрожь, а сознание кидает, как лодку в океан.

— Бекки…