— Денег? — тупо повторила я.

— Да, — сказала сержант Эспинелл. — Денег.

Сержант Куигли, который уже вышел из клиники, теперь вернулся и стоял в коридоре в нескольких футах позади своей напарницы. Его лицо оставалось открытым и скучающим, и я сразу поняла, что эти два актера отлично отработали свои психологические уловки.

Усыпить жертву своим приветливым и дружелюбным отношением, а затем застать врасплох одним убийственным вопросом.

— Что-то не припомню, — пробормотала я.

— Попробуйте вспомнить, что было на прошлой неделе, — посоветовала сержант Эспинелл. — Он спрашивал о каких-либо нарушениях в отчетах?

В этот момент открылась дверь клиники и на пороге появилась Магдалена с масштабной моделью позвоночника со всеми основными нервами и выпадением межпозвоночного диска на уровне L5–S1. Я искала ее вчера, когда не могла донести до пациента идею, как защемление нерва в области поясницы может вызывать боль в голени. Он был уверен, что у него перелом, хотя рентген показывал обратное.

Магдалена одними губами улыбнулась двум детективам и сказала: «Guten Morgen», что она делала, когда не хотела вступать в разговор. Она скрылась в своей процедурной и тут же включила Classic FM достаточно громко, чтобы было слышно через закрытую дверь.

Сержант Эспинелл кивнула на комнату Магдалены:

— Она тоже здесь работает?

— Да.

— Немка?

— Австриячка.

— Вероятно, нам придется вызвать вас на допрос. Позже.

Я сказала, что, конечно, приеду, а затем выжидающе посмотрела на сержанта.

— Так вы вспомнили следующую неделю? — подсказала она.

— Ах, да, — ответила я и подняла глаза к потолку, делая вид, что добросовестно вспоминаю события последних нескольких дней.

В конце концов, я покачала головой и сказала:

— Нет. Мне очень жаль, но не припомню, чтобы Уэйн упоминал о каких-то нарушениях. Он считал бухгалтерию своей личной епархией. Как будто, это давало ему преимущество над всеми нами. Если вы понимаете, о чем я.

— Конечно, — сказала она. — Я понимаю.

У меня появилось ощущение, что интервью окончено, поэтому я пробормотала что-то о подготовке к следующему пациенту и вышла из-за стола.

Сержант Эспинелл внимательно проследила за мной, а затем поблагодарила за уделенное им время.

— Увидимся позже, — сказала она.

Я заставила себя улыбнуться:

— Позже, так позже.

Я прислушалась, когда хлопнут дверцы машины, затем пробежала к себе в процедурную и отодвинула жалюзи. Они сидели в каком-то Форде. Я не очень разбираюсь в моделях, просто это был новый черный седан.

Сержант Эспинелл была за рулем. Она быстро, даже слишком быстро, дала задний ход, развернулась и умчалась со стоянки.

Меня трясло.

Где был Уэйн, когда я проснулась на полу в его доме? Почему он не сказал мне, куда уходит? Было что-то странное во всей этой ситуации.

Мне нужно было подышать свежим воздухом.

Я вышла на парковку и села на скамью. Над головой, набирая высоту, кружил канюк. Я наблюдала, как его атакуют две галки. Они пикировали на хищника и кричали, пока птица не сменила курс подальше от их гнезда.

Дверь клиники за моей спиной открылась.

— Кто это были? — Спросила Магдалена.

— Полиция. Они ищут Уэйна.

— Почему его? У нас что, мало пропавших детей? Пусть лучше ищут их.

— Что, у нас пропали дети? — спросила я.

— Ну, не знаю, — сказала она оборонительно. — Но они же все время пропадают. Где-нибудь.

Я не стала вникать в ее логику. Беседы с Магдаленой часто заканчивались тем, что она уходила, смертельно оскорбленная, словно ей нанесли личную обиду. Я не могла понять, терялась ли часть смысла при ее переходе с родного языка на английский, или таков был ее стиль общения.