Роза в ее руке - Александра Астафьева

Гармония преобладала над всем остальным. Невзгоды и переживания отошли на второй план. С каждым часом, каждым прожитым днем она ощущала безмятежность в этом доме. Находиться здесь было подобно уединению и тишине. Прошлой ночью она четко приняла решение побывать на небольшом мосту еще раз. Общение с природой было на пользу. Помимо прочего блокнот Бьорна являлся стимулом и частью вдохновения на ее новом пути. Она нуждалась в его записях, как в глотке воздуха. Несколько раз перечитывала все написанные им строчки, представляла и думала о судьбе поэта. От его многочисленных слов кружилась голова, и желание существовать в этом мире, во что бы ни было, возникало само собой. Постепенно у девушки появлялись цель и стремление. Она хотела сочинять и писать. От этого ей становилось легче. Как будто возрождалась вновь, очищалась.

Без лишних раздумий Вивьен оторвала несколько страниц из чужого блокнота, покинула дом и направилась туда, куда тянуло магнитом. Удивительно, что недалеко от укромного жилища Бьорна находился источник весьма творческого порыва. Лишний раз убеждалась, не просто так судьба свела ее с поэтом, словно дала второй шанс обрести себя. Пусть для этого ей и пришлось испытать немало горьких жизненных моментов.

***

Вивьен

Моя рука слегка коснулась детской кучерявой головки, и Бьорн распахнул глаза. Шон лежал у него на груди и мирно спал.

— Его нужно перенести в кровать и переодеть. Он вспотел, — тихо проговорила я, чтобы не разбудить малыша.

Бьорн качнул утвердительно головой и аккуратно начал вставать, придерживая ребенка на руках.

— Думаю, он мог бы переночевать со мной, если ты не против.

Мы поднялись на второй этаж дома, где каждый из нас стоял возле дверей своих комнат.

Он посмотрел на ребенка, мирно сопящего в его руках, и молча вошел в мою комнату. Как только положили мальчика на расстеленную кровать, я попросила Бьорна принести пижаму Шона. Наверняка он прихватил ее с собой. Затем, чтобы не разбудить, осторожно переодели в маечку и штанишки с принтом медвежонка. Материал был приятным на ощупь и пах детским кондиционером для белья.

Бьорн очень старательно накрыл его одеялом и вложил в маленькую руку плюшевого зайца.

— Это его сонный атрибут, — прошептал он едва слышно.

— Хорошо, — я не возражала.

Может, все-таки стоило отнести ребенка в комнату по соседству, раз Бьорн знал о нем все, когда я — ничего.

— Если Шон захочет в туалет, — произнес он, будто прочитал мои мысли, — то разбудит тебя. На всякий случай Ред кое-что оставил для него.

Он скрылся за дверью, и пока я разглядывала спящего ангелочка, уже успел вернуться с детским пластмассовым горшком зеленого цвета. Положив его под кровать, Бьорн не торопился выходить из комнаты. Складывалось впечатление, что на этот раз у него возникли ко мне несколько вопросов.

— Предлагаю спуститься вниз, — настоятельно прозвучало из его уст.

Мне ничего не оставалось, как молча последовать за ним. Но перед этим я включила ночник и приоткрыла дверь на тот случай, если малыш проснется.

Бьорн направлялся к входной двери спокойной уверенной походкой. С некоторой опаской я шагала за ним, повторяя его слова как заклинание: «он не причинит вреда».

Выйдя на террасу, где стоял небольшой столик с грязной пепельницей посредине и парой стульев по бокам, он сел на один из них, жестом предлагая последовать примеру. Пачка сигарет уже была в его руках, и первый вырвавшийся дым изо рта дал мне немного времени подготовиться к его расспросам.

— Как себя чувствуешь?

Несмотря на кромешную тьму и слабое освещение одинокой лампочки, чувствовала на себе его любопытный взгляд, наряду с заботой и беспокойством. Присев на предложенный стул, я заправила за ухо локон волос.

— Уже намного лучше, — вышло не совсем уверенно, но я сказала правду.

— Что-нибудь беспокоит?

— Если только то, что мы здесь, пока Шон спит наверху без присмотра.