И сердце на куски - Марина Князева

Отец сжалился надо мной. Он протянул руку Климу и пожал его руку, чтобы я не умерла со стыда. Но его рукопожатие совсем ничего не значило и Горячеву еще предстояло пройти как минимум допрос с пристрастием. И я точно знала, что вся его напускная вежливость и благие намерения не прокатят. Родители уже хлебанули со Смоленцевым. И теперь просто так меня не отдадут.

В лифте ехали молча. Я слышала, как папа дышал как паровоз.

- Зачем ты его пригласила к нам? – сердито высказал он маме, так словно меня не было рядом с ними. – Ты видела, что он вытворял на улице с Янкой? Еще один потаскун, который опять разобьет ей сердце?

- Не разобьет, – неожиданно спокойно заявила мама. Она явно была на моей стороне. – Раз вернулся, значит не разобьет.

Я удивленно уставилась на маму. И отец тоже.

- В смысле вернулся? Мать! Ты чего?

- Ничего! Мия как две капли похожа на него! – мама повернулась ко мне, давая понять, что ее высказывание – очевиднее некуда. А потом снова к папе. – Она по нему сохла, будучи замужем за другим. Думаешь сейчас, когда она свободна и растит маленького ангелочка от него, она тебя послушает? Верно. Не послушает. Поэтому давайте обойдемся без лишних истерик и ссор. Все равно ведь утащит ее. Сам видел, как он на нее смотрит. И она его любит!

- Очень сильно люблю, – прошептала папе на ухо, подтверждая мамины слова.

- Ну, раскудахтались, – процедил папа и выскочил в подъезд, как раз в открывшиеся двери лифта.

Дома мне пришлось все рассказать, умалчивая о слишком личных подробностях. Выслушать папины нравоучения, а потом оказаться в его объятиях:

- Не обижайся дочь! Мне твоего щенка – Ванька хватило. И я сильно за тебя переживаю. И если твои глаза не будут светиться от счастья, я ему надеру зад.

Папа был настроен воинственно.

Но лишь до вечера воскресенья. Горячеву удалось поразить моих родителей. Сначала маму, которой он подарил шикарный букет роз. Нам с Мией тоже досталось по букетику. Потом папу, который стал обладателем бутылки элитного виски и набором инструментов немецкого производства, хотя и уверял, что подарками его не купишь. А вот Мия, которая уже познакомилась с Климом и начала к нему привыкать, не слазила с его рук почти весь вечер, чем окончательно укрепила веру всех в то, что у нас все получится.

Папа и Клим налакались. Говорили много о жизни, Европе, правительстве и бизнесе. А еще о нашей свадьбе и переезде к Горячеву. Отказываться было бессмысленно. Я скучала по своему мужчине. И хотела нормального секса. Не на кухонном столе. Хотела стабильности и встреч не урывками. Хотела чувствовать его руки и губы. Смотреть на него. Наслаждаться его улыбкой и выслушивать недовольное бурчание по утрам. И самое главное, хотела, чтобы у Мии был отец.

Было страшно. Ведь мои желания могли оказаться всего лишь желаниями. И у нас могло ничего не получиться. Но я готова была рискнуть. А после того, как Клим зажал меня на балконе и сказал, что хочет, чтобы я стала его женой до родов, я поняла, что строить из себя недотрогу поздно. У меня скоро будет двое детей. И им нужен отец.

Я согласилась на все. Только отказалась от шикарной свадьбы. Узкий круг друзей и скромное праздничное мероприятие.

- Мне хоть во время обеденного перерыва, Ваниль. Главное, чтобы ты согласилась.

- Очень романтично.

- Ну, прости. С романтикой не вышло. Вместо нее у меня для тебя сюрприз. Но придется подождать.

- Мы не спешим?

- Мы опоздали! Не находишь?

- Просто я волнуюсь…

- Ох, Ваниль… А я так соскучился…

Мы целовались до неприличия долго. Пока папа тактично не постучал в дверь, намекая, что они в курсе, чем мы занимаемся.

- Я так тебя хочу… У меня в штанах все огнем горит…, – признался Горячев, и тут же потащил в квартиру, объясняя: – если не зайдем, то прям здесь возьму тебя.