И сердце на куски - Марина Князева

А потом дни потекли более равномерно. Нет, я все так же уставала и приезжала домой, едва держась на ногах. Но наступило какое-то спокойствие внутри. Или апатия. Но я хотя бы перестала плакать. И мы со Смирновой даже пару раз вырвались в кафе. Правда ненадолго и рядом с больницей.

В моей голове начали все чаще возникать вопросы о выходе на работу. Ванька уже чувствовал себя более-менее, но все равно нуждался в посторонней помощи. Обсудив с ним это вопрос, мы пришли к выводу, что немного подождем. Хотя бы до первой операции.

В конце августа Ваньку прооперировали. Прямо на мой день рождения. И, наверное, это был лучший подарок. Потому что наш уже родной доктор Павлов пообещал, что если эта операция пройдет на отлично, и анализы после нее будут отличными, то у моего мужа появятся огромные шансы встать на ноги. Но сначала нужно пережить саму операцию. И вроде я была готова к тому, что мне снова придется несладко, но я даже не представляла насколько.

Новый курс физиотерапии, гимнастика и массажи, и конечно, Ванькины капризы. Мы купили инвалидную коляску, на которую Смоленцев ни за что не хотел перебираться. И только после того, как я разревелась, он молча пересел в нее, правда не без моей помощи. С того дня все врачи и медсестры перестали посещать нашу палату. И нам приходилось ездить на процедуры самостоятельно.

А потом нас и вовсе отпустили домой.

И вроде, говорят, что дома и стены помогают. Но у нас вышло, наоборот. Нет, в квартире мне было легче присматривать за мужем. Я могла даже отвлекаться на свои дела, готовить обед, и даже иногда позалипать в телефоне, но совершенно не знала куда деться от Ванькиных голодных взглядов. И его рук, которые каждый раз, стоило мне приблизиться нагло пытались залезть в мои трусы. Вот так без поцелуев, ласк и прочих нежностей.

- Блять, Ян, я же хочу тебя.

- Хорошо. Вечером, – прошептала я, убирая его руки и сбегая на кухню.

Внутри все тряслось. Это его желание было таким неожиданным. Нет, мы целовались, и в больнице даже позволяли немного смелых ласк, но, оказавшись дома, я вдруг поняла, что не хочу секса с Ванькой. И дело не в том, что я не скучала или устала. Я просто не хотела заниматься этим со Смоленцевым.

Но выбора у меня особого не было. Ванька – мой муж, и мои сомнения мало кого тревожили.

До самого вечера я просто не находила себе места, и придумывала себе кучу занятий.

- Почему мне кажется, что ты меня избегаешь? – пробурчал Смоленцев, когда я выключила свет и забралась под одеяло.

- Потому что я на самом деле нервничаю, – ни сил, ни фантазии на ложь не было, поэтому я выпалила правду, краснея до корней волос, и радуясь, что в комнате темно и Смоленцев не видит моего смущения.

- Это всего лишь я, сладкая, – Ванька потянул меня на себя.