Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

Дженнифер все так и сделала. И к ее радости, Тони тут же прилетел следом за ней в Нью-Йорк. Он нервно ходил взад-вперед по ее гостиной, кричал, плакал, молил, клялся, что любит ее и выполнит любое ее желание. Любое, кроме разрыва c Мириам.

– Но это единственное, о чем я прошу, – настаивала Дженнифер.

Однако в этом вопросе Тони оставался непреклонен.

– Она ведет все мои денежные дела, ей я обязан карьерой. И доверяю я только ей.

– А мне? Мне ты не доверяешь?

– Не дави на меня, Джен. Ты лучшая из тех, кого мне приходилось трахать.

– Трахать? И все?

– А что тебе еще надо? Господи, Мириам права. Ты хочешь распоряжаться мной, выжимать меня, словно зубную пасту. Я отдаю все, что у меня есть, сцене.

– Что же остается мне в таком случае?

– Мой хрен! И этого должно быть достаточно.

Тони вернулся в Калифорнию. Генри составил договор о временном расторжении брака. До рождения ребенка Дженнифер должна была получать пятьсот долларов в неделю, затем тысячу плюс оплата родов и алименты на ребенка. Беременность, сколько возможно, решено было хранить в тайне. После рождения ребенка они разведутся.

Известие о ее разводе c Тони заняло первые страницы всех газет. Первую неделю Дженнифер почти не выходила из отеля, где все время спала c помощью красных таблеток. Однако Энн, встревожившись, настояла на том, чтобы Джен переехала к ней. Она вытаскивала Дженнифер в театр, почти всегда обедала c ней, но Дженнифер оставалась ко всему безучастной.

Единственным спасением для нее был сон – c помощью красных таблеток.

Октябрь, 1947 год

Дженнифер была на третьем месяце, когда приехала Мириам. Она позвонила ей прямо из аэропорта. Ей необходимо было срочно увидеться c Дженнифер.

Настроение у Дженнифер поднялось. Теперь она Мириам не боялась. Скорее, та ее боялась. Судя по ее голосу, толстуха была в отчаянии. Может, Тони хандрит – не может петь, и теперь сестрица явилась уговаривать ее примириться. Ну что же, настала ее очередь ставить условия. Мириам придется переехать от них. А Тони пусть сам явится извиняться.

Она не простила его, но все еще лелеяла надежду, что без Мириам в нем пробудится самостоятельная личность. Да и ребенок многое может изменить. Дженнифер хотела, чтобы у ее малышки был отец, чтоб она не росла, как ее мать, в окружении одних женщин. Тони должен повзрослеть… он ведь еще молод.

Принимая Мириам, она позаботилась о том, чтобы комната выглядела уютной и прибранной, и себя привела в надлежащий вид. Хозяйкой ситуации была она, Дженнифер. Она даже сумела улыбнуться.

– Присаживайся, Мириам. Может быть, кофе?

Та разместила свои жиры на стуле, но поза была напряженной. Глаза Мириам остановились на талии Дженнифер.

– Не надо кофе. Давай сократим светскую часть и перейдем к делу.

Дженнифер продолжала улыбаться.

– И о чем же мы будем говорить?

Глаза Мириам сузились.

– Ребенок действительно от Тони?

– Сама увидишь! – выпалила Дженнифер. – Уверена, будет точной копией его.

Мириам встала и зашагала по комнате. Потом обратилась к Дженнифер:

– Сколько ты хочешь за аборт?

Глаза Дженнифер стали ледяными.

– Послушай, если дело в деньгах, я дам их тебе, – сказала Мириам. – Все оформим как положено. Будет документ. И помимо этого, будешь получать по тысяче в неделю. Но необходимо избавиться от этого ребенка.

Дженнифер растерялась:

– Тони об этом знает? Это его идея?

– Нет, Тони не подозревает, что я у тебя. Ему я сказала, что еду в Чикаго обговорить условия договора c его спонсором на радио. Я приехала по собственной инициативе. Я прошу тебя сделать аборт, пока не поздно.

Голос Дженнифер стал низким, она c трудом говорила:

– Знаешь, Мириам, вот теперь я тебя действительно ненавижу. Раньше я считала тебя просто эгоисткой, оправдывая тебя тем, что ты стараешься ради Тони. Но теперь я тебя раскусила. Злая ты.