Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

– Дженнифер, выслушай меня. В детстве у Тони были судороги. Оказалось, какая-то патология мозга. Врачи в больнице сказали мне об этом, но я тогда была слишком юна и ничего не поняла. Не могла поверить, что дело обстоит до такой степени плохо. Меня предупредили, что он никогда не будет таким, как все, но ему тогда был всего год, он был таким красивым ребенком. Я отказывалась этому верить. Но когда он не смог одолеть программу первого класса, я стала потихоньку понимать. Я сама повзрослела и добилась того, чтоб его обследовали. И получила полную картину. Неужели ты не замечала, Джен? Ведь он едва может читать даже комиксы. И слагает только до пятидесяти. Но он не сознает своей неполноценности. Я скрывала это от него, потому что сама вела все его дела, а ему внушала, что, поскольку у него есть я, ему нет необходимости ломать над этим голову. И потому-то я и твержу ему всю дорогу, что его дело – только петь.

– Но ты сказала, судороги у него были в детстве. Может быть, все давно прошло. И у нашего ребенка тоже все будет нормально, – возразила Дженнифер.

– Может наступить рецидив. Врачи не знают причин, которые определяют течение болезни, но есть риск, что к пятидесяти годам Тони вообще будет невменяем. И его ребенок унаследует эту болезнь. В лучшем случае он достигнет в своем умственном развитии двенадцатилетнего возраста, но все может сложиться и хуже. – Она замолчала, вспоминая. – Дженнифер, ты не представляешь, что это такое. Когда я узнала, что c Тони, я ударилась в религию. Стала молиться. Ходила в церковь – в любую церковь – и тащила c собой Тони. Я отдала его в хор. И тут выяснилось, что у него красивый голос. Я решила, что это его единственный шанс. Все деньги, которые мне удавалось заработать, я тратила на оплату его уроков… – Она вздохнула. – Но это все было давно, а мы говорим о настоящем. Этот ребенок, которого ты носишь, может и не унаследовать его голос, но обязательно унаследует болезнь.

– А ты? – спросила Дженнифер. – Ты тоже станешь невменяема?

Мириам покачала головой:

– У нас разные отцы. Этого Тони тоже не знает. Пожалуйста, Дженнифер, ради себя же – сделай аборт.

– Может быть, ты лжешь, откуда мне знать?

– У меня c собой вся медицинская документация. – Она пошарила в сумке и вытащила оттуда увесистый пакет. – Я знала, что ты можешь не поверить мне. С какой стати? Я ведь никогда не была c тобой особенно любезна. – Она отдала конверт Дженнифер. – Покажи эти бумаги любому невропатологу. Но сделай милость, не трепи об этом всему городу. Это станет концом карьеры Тони. А значит, погубит и его самого. Я знаю, что он кончит свои дни в какой-нибудь больнице, но если правда выплывет наружу сейчас, он окажется там гораздо раньше. Вот почему я все время экономлю. Ты считала меня скрягой? Я все деньги откладываю на его содержание. Экономлю на грошах. Не хочу, чтоб после моей смерти он оказался в каком-нибудь жутком приюте. И хочу, чтоб ему хватило до конца дней жить в доме для богатых стариков. Однако пока у него еще есть лет пятнадцать в запасе, – я так надеюсь, во всяком случае…

Дженнифер вернула конверт Мириам:

– Я тебе верю. Такого не придумаешь.

У Мириам на глазах были слезы.

– Дженнифер… Я действительно хочу, чтобы ты была счастлива. Ты вольна вернуться к Тони, но ты заслуживаешь лучшей участи. И пожалуйста, храни это в тайне, ради него. Ты найдешь еще достойного человека. Прошу тебя, не таи зла на Тони. Сделай аборт и забудь обо всем.

После ухода Мириам Дженнифер сидела несколько часов совершенно неподвижно, уставившись в пространство. Потом она приняла три красные таблетки и уснула.