Волчья ягода - Ольга Ружникова

— С гнойной ангиной. А в лес мы поперлись, потому что пообещали ему шишек. В подарок от белки. Чтобы он побыстрее поправился.

Когда Зорка брела по зимнему лесу, озябшие ноги вязли в сугробах по колено, плечи и руки разламывались, а лицо промерзло до костей — в живых держало, что иначе Женька тоже не выживет. Ему будет незачем — если в этом лесу замерзнут все, кого он любит!..

— Не только! — наморщила нос девушка. — Лично я собиралась еще поймать ему живого зайца. Самого ушастого в лесу. И самого смешного. А потом отпустить, когда Женька выздоровеет.

А до тех пор — держать в больнице и кормить морковкой! И капустой. Квашеной. А то свежую уже в таком виде завозят…

— А в результате я угодил в соседнее крыло. Со стрелой в колене. Меня вся палата Индейцем звала. Только племя каждый день менялось…

— А шишек Женьке я все-таки принесла.

Из ближайшего сквера. Там случайно оказалось единственное хвойное дерево. Маленькая такая елочка. Потом ее кто-то тайком срубил — себе на Новый Год. Так жалко было. И Женька ревел ревмя…

Зорка как-то у нее веточку тихонько срезала и поставила дома — под серебристый дождик. А кому-то ветки показалось мало…

Парни с лавочки наконец убрались — к какой-то «Маринке», у которой «заначка». Слава Богу!

— Только с зайцем — не получилось. Зато я нашла котенка… Он мне тогда сразу понравился — серенький такой, взъерошенный, мокрый. На нас похож. А врачи подняли хай — зараза, в больнице! А Женька — хап и не дает. Пришлось оставить.

— А чего ты его Тиберием назвала? Это же тиран такой был.

— Откуда ж я тогда знала, что тиран? Мне имя понравилось — загадочное такое.

И необычное. Странное. Как у нее самой. Когда странные имена сразу у двоих — уже легче.

Приятно вместе хохотать во всё горло. Особенно вспоминая лица того врача, медсестры и трех санитарок, умоляющих больного отдать им пушистую «заразу» — хотя бы, чтобы вымыть. Но Женька был не лыком шит и коварству стерильной братии в белых халатах не поддавался.

И до сих пор не известна та скотина, что забросала уже взрослого, четырехлетнего кота камнями. Превратила в окровавленный, серый комочек.

Скотина… Нет, скоты! Их наверняка было много. Люди — они такие. Подлости предпочитают делать в компании. Чтоб не мучили остатки совести. И чтоб уж точно ничего за это не было.

Зорка подавилась смехом, коварный комок дождался своего часа — вновь подкатил к горлу. Опять захотелось реветь — долго и вволю. Нельзя. Не сейчас!

— Никита, а давай мы знаешь что сделаем? — Страшно вновь затрагивать эту тему но деваться — некуда. Лучше уж так, сразу. — А давай уедем вместе? Вдвоем?

— А Женька? Ты сможешь оставить его одного?

С мамой. Но Никита прав: это почти то же, что одного. И что делать?

Что бы они все трое делали, если б были не вместе? А так — не страшно. Справимся! Прорвемся.

— Тогда… тогда ты закончишь наше училище, я — школу, а через два года мы вместе уедем в Светлогорск. Или даже в Питер. Будем работать и учиться. А за это время нормально выясним, как всё лучше сделать. И Женька подрастет. Согласен?

— Согласен. Но домой я не вернусь. При ПТУ есть общага, там будут кормить и одевать — полное гособеспечение.

Да уж, обеспечение там! Ладно, до осени что-нибудь придумаем. Главное — отодвинуть беду сейчас. Чтобы было время придумать нормальный план спасения.

— Мы ведь с тобой уж точно — не глупее Дины. Ты только продолжай заниматься. Мы с тобой еще в ВУЗ поступим, вот увидишь. Динка с зависти помрет.

— Меня еще в армию заберут.

— Так ведь всего на год.

Ага. Умница, Зорка. Деловая такая. Не тебе же идти…

— И там сейчас уже нет тех ужасов… — неуверенно закончила девушка.

— Да я нормально, — улыбнулся Никита. — Все служат, а я что — рыжий, что ли? Или блатной? Просто год потеряется.