Волчья ягода - Ольга Ружникова

На катке трещит еще хрупкая ледяная корка, но нужно упорно ползти вперед. Туда, где лежа распластался Женька. Ее братишка, что еще жив и пока не провалился. И храбрится из последних сил. Даже улыбаться пытается. Синими от ужаса губами.

— Держись!..

— Зорина, назад! Мы сами его вытащим!

Не обращать внимания на крики с берега! Потому что крикуны — врут. Взрослые всегда врут.

— Зорка!..

Ни за какой помощью они не посылали. Просто хотят ей наврать — чтобы спасти хоть кого-то. А Зорке не надо — кого-то. Ей брата надо!

А сюда они не полезут. Время будет упущено. Взрослые — тяжелее. И… боятся за свои шкуры! Привыкли к ним — за целых-то тридцать, сорок или пятьдесят лет.

Вернись Зорка сейчас — и уже не успеет, даже если потом повернет назад. И они это знают. На то и рассчитывают. Гады!

— Зорка! — это мама. — Назад! Назад! Назад, я кому сказала… дрянная девчонка! Эгоистка!

— А ты попробуй… утащи! — оскалилась Зорка.

Сейчас мама схватится за сердце, но злобная дочь не увидит. Потому что не обернется.

Лед треснул совсем рядом, девочка замерла. Распласталась не хуже Женьки. Вжалась в ломкий наст. Полцарства — чтобы весить, как мелкий братишка.

Нет. Чтоб стать пушинкой!

Успокаивается. Больше не трещит. Можно дальше…

— Зорина!..

— Идите… к черту!

Если хоть ему нужны!..

… - Вставай!

Больно же — так трясти!

— Женька, офигел? — отмахнулась Зорка.

— То Дима, то Женька… Вставай, спящая красавица!

Суровая действительность. В лице Майка. Зачем-то тянет Зорку за руку. Куда-то. В соседнюю комнату? Нет, на кухню. На фига? Зорка не хочет чаю. Как и кофе. Вот таблетку бы…

И запить. Вчера в бутылках плескалось что-то такое вкусное, сладкое…

Где Макс, когда он так нужен?

И так хочется спать! Где музыка? Почему народ вокруг такой квелый? Кто-то еще любит друг друга или безголосо поет, но тоже — без куража. А большинство вповалку спят. Кто — на грязных матрацах, а кому не хватило — на полу. Еще грязнее.

— Вставай и одевайся.

Девушка послушно натянула джинсы, водолазку. Зачем-то. Кстати, а чего это он вдруг раскомандовался?

И откуда под рукой взялась ее одежда? В этой комнате? Они что, так отсюда и не выходили? Зорка-то точно. А тряпки сами сюда прибежать не могли.

— Одевайся до конца. Мы уходим.

Зачем? Здесь так весело… и так охота проспать еще часов десять. А потом принять чудо-таблетку…

— Иди сюда! — На замызганную кухню Зорку приволокли, не больно спрашивая. Через общий зал, мимо груды тел вповалку. Мимо покосившейся двери и обоев клочьями.

Ладно хоть не за ухо. Позвать бы на помощь… да кто из этих встанет?

— Ты ч-чего? Что ты себе п-п-позволяешь? — Язык заплетается. Черт!

А ноги дрожат, как с перепоя. И руки трясутся…

— Пей! Живо.

Да Зорка что, против? Сказал бы сразу…

Таблетка — это хорошо. Но вода? Почему не вино?! То самое… Уже кончилось, что ли?

Вода — невкусная, холодная… Впрочем, теплая — вообще мерзость! Особенно сейчас.

Майк не так понял:

— Пей или заработаешь ломку.

Так это — не путь в волшебный мир? За что?!

— Не буду!

— Затолкаю силой.

Черт! Он ее выше на голову. И явно крепче. И драться умеет. Позвать на помощь? Все нормальные люди спят! Дать в морду? Голова кружится, ноги как ватные… ничего не выйдет. И здесь нельзя драться. В царстве добра и счастья… Да и от драк Зорка уже так устала…

— Давай, — вздохнула она.

— Собирайся быстрее.

А вот это — уже действительно наглость!

Спать захотелось сильнее. А вот голова пришла в норму, и мир вернулся на место. Да и задние лапки… Здорово! Дать все-таки в морду? А… потом!

Лучше сначала попробовать объяснить. Как это принято у адекватных людей.

— Я отсюда не пойду. Не хочу.