Подарок для дочери - Татьяна Любимая

Может, хоть тремор исчезнет.

Ксюха по–свойски лезет совсем не в тот шкаф, где хранится успокоительное. Достает два бокала на тонкой ножке и бутылку игристого. Пару движений и легкий чпок, от которого я подпрыгиваю на месте. От кумы моя реакция не скрылась.

– Э–э, мать, прекращай, а то вместо валерьянки щас корвалол достану. Сорокаградусный.

– Я спокойна. Я спокойна, – кладу ладони на столешницу.

– Во–от, умница.

– Ксюха, я боюсь! – тихо истерю, ища спасения в глазах подруги.

– Держи, – она всовывает мне в руки бокал с напитком. С тихим звоном соприкасаемся "лекарством". – Все будет хорошо! Это я тебе как крестная нашей Янки говорю! С днем рождения доченьки!

– С днем рождения!

Вздрагиваю от дверного звонка и чуть не роняю бокал из рук.

21. Катя. Идеальный мужчина

Звонок.

Уверена, что это Глеб. Часы показывают две минуты седьмого. Мужчина пунктуален.

– Пей! – жестко приказывает Макарская и подталкивает мой бокал к губам.

Выпиваю "лекарство" одним залпом. Пузырьки сжимают горло, бьют в нос и куда–то в макушку. Зато прекрасно отвлекли от нервозности.

– Все, иди! – кума отдает новый приказ.

– Мгм, – выдох, вдох. – Как я выгляжу? – провожу онемевшими пальцами по бедрам, поправляя невидимые складки.

– Ты супер!

– Давай! – Ксения трясет передо мной двумя кулачками.

– Даю! Фух!

– Стой!

Макарская торопливо снимает с меня фартук, о котором я благополучно забыла. Ругаясь сквозь зубы, путается с узелком сзади, но недолго.

– Все, теперь иди. И помни – ты красавица! Глеб увидит и в обморок грохнется. А как очнется – сразу женится.

– Ксю! Иди ты открывай! – пячусь в панике после напутствия кумы. – Я не хочу замуж! Я там уже была!

– Мама, там Глеб пришел! – ко мне подбегает возбужденная зефирка и тянет за руку из кухни. – Пойдем встречать! Скорее!

– Идем, идем!

Ни сбежать, ни спрятаться не удастся. Выдохнув, распрямляю плечи и с идеально прямой спиной, заодно практикуя походку от бедра в домашних условиях, иду встречать гостей.

– Открывай скорее! – крутится юлой под ногами дочь.

– Сейчас, сейчас!

"Валерьянка" подействовала мгновенно – перед тем, как крутануть защелку, я даже забыла, что такое робость. Растягиваю губы до ушей и гостеприимно распахиваю дверь перед… огромной коробкой, раскрашенной синими ромашками и перевязанной белой атласной лентой. Из–под нее видны длинные мужские ноги в черных брюках и туфлях.

– Ого–го какая огромная! – визжит и прыгает на месте Янка. Еще и в ладоши хлопает. – Бабуля, тетя Ксюша, Илюша, дядя Влад! Смотрите скорее кто ко мне пришел! Коробка, заходи!

– Можно, да? – звучит бас Глеба с лестничной площадки. Сначала в квартиру протискивается коробка, и только потом ноги перешагивают через порог. – Уф, я думал не пролезет. Хотел даже кран нанять, чтобы через балкон доставить.

Яна заливается громким смехом. Народ кучкуется позади меня, с любопытством разглядывая предмет с ромашками и ноги незнакомца.

Коробку Глеб опускает на пол. Выпрямляется.

Боже, он еще красивее, чем я видела его в первый раз! Мужчина, сошедший с обложки крутого журнала! Ну пусть не такого крутого, всего лишь местного, но это такие мелочи на самом деле. Зато вот он, настоящий, без грима и фотообработки, можно касаться, чувствовать, разговаривать…

Я зависаю, разглядывая модельную внешность мужчины. Благоухающий, нарядный, с тщательно уложенными волосами. В тон брюкам стильный пиджак, небесного цвета рубашка с расстегнутыми двумя пуговками – все как мне нравится в мужчинах. Знакомый запах вкусного одеколона тут же заползает в легкие, заставляет грудную клетку ходить ходуном, выпрашивая новую порцию полюбившегося афродизиака.