Подарок для дочери - Татьяна Любимая

– Ну ты чего, карамелька моя? – ласково спрашиваю. Убираю со лба налипшие волосы. И все равно красивая.

– Костя… – глубокий вдох и выдох, – родной тебе?

– Что? – округляю глаза. – Ты решила, что я мог бросить родного ребенка?

Синие глаза распахнулись. Недоверчиво скользнули по моему лицу, рукам, что скомкали салфетку.

– Решила, – горько усмехаюсь. – После всего, что между нами было… – обидно, что Катя не то что подумала, а даже допустила эту версию. Голос твердеет. – Костя остался без родителей в два года. Воспитывался бабушкой. Несколько месяцев назад она умерла, мальчик оказался в детдоме. Но мне он стал родным… Я хочу его усыновить.

Только, чтобы усыновить Костю, мне нужно жениться, а делать предложение сейчас – неподходящая обстановка от слова совсем.

– Костя сказал… – Катя, всхлипнув, прижала ко лбу тыльную сторону ладони, – что это ты привозил в детдом наши торты… Зачем было прятаться столько времени, делать заказы анонимно, подписываться Романом? Я не понимаю. Потом это реклама. Все неслучайно. Ты специально все подстроил, но зачем?

– Когда я говорил, что люблю тебя, я не врал. Я люблю тебя, Кать. Давно. А с рекламой и тортами случайно получилось. Последний заказ действительно делал Ромка и подписался своим именем… Катя! Ну, не мог я заявиться к тебе просто так и сказать: вот он я, берите, любите. Вместе с мальчиком–сиротой. Все должно было быть постепенно, логично… – набираю в легкие максимум воздуха. – Костю хочет усыновить другая семья. Они ему не нравятся. Он даже прятался от них, мы искали его всем детдомом в тот день… день рождения Яны... Кать, мы могли бы… – черт, как сложно сформулировать слова в предложения. – Пока я не женат, мне Костю не отдадут…

– Я не понимаю… ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

– Да, я хочу, чтобы мы поженились. Но это не только из–за Кости. Я просто люблю тебя, моя карамелька. Как маньяк, как наркоман, как… Ты меня с ума сводишь…

Любимое мокрое лицо так близко. Меня тянет к этим губам, скулам, глазам. Я хочу, чтобы моя женщина снова улыбалась. Как вчера, как прошлой ночью, утром. Хочу вернуть мой персональный сладкий рай. Наш рай.

И я тянусь к ней. Не верит словам, пусть поверит моим губам, рукам, сердцу.

– Нет, Глеб! – ладошка упирается мне в грудь, останавливая. – Я не могу… извини.

Я замираю. Бесконечно долго мы смотрим в глаза друг другу. В ее потухшей синеве печаль и пустота. Я теряю ее. Теряю свою женщину, мою карамельку.

– Я уже была замужем, больше не хочу. Это слишком… больно…

Гроза прекратилась так же резко, как и началась. Тучи развеялись. Ярко–зеленые, отмытые листья тополей, газонная трава, усыпанные прозрачными кристально чистыми сверкающими алмазами, мигая, радугой переливаются в лучах солнца. Птицы завелись громче и веселее, а в салоне Катиной машины висит жгучее, раздирающее душу напряжение.

Еще несколько минут мы сидим в полной тишине. Положив руки на руль и уперевшись в них лбом, осознаю, что все. Конец.

– Ты иди, Глеб. Тебя Костя ждет.

---

– Я тете Кате не понлавился?

Надежду, что поселилась в глазах Костика, разбить язык не поворачивается.

– Очень понравился, Костя. Просто у нее дела, работа, ей пришлось уйти.

– Она холошая. И класивая.

– Да, брат, – отвожу взгляд в сторону, – очень хорошая. И самая красивая.

Только я был недостаточно убедителен в своих чувствах. Не успела она меня полюбить. Не приняла мои руку и сердце.

Испугалась? Я оправдываю ее тем, что да, испугалась. Замуж после нескольких дней знакомства плюс принять чужого ребенка не каждой женщине под силу.

Я, считай, вернулся в исходную точку, не одолев сложнейший ребус. Надо было действовать по–другому. И я найду решение, пусть для этого потребуется чуть больше времени. Сдаваться не собираюсь.

– А ты на лаботу сегодня не пойдешь?